Беспощадный любовник

Ларк Софи

Я невольно снова смотрю на часы. 10:16. Она определенно уже в доме Леви.

Мейсон, Себ и я поднимаемся на лифте на шестой этаж. Мы все одеты в заляпанные краской рабочие комбинезоны, но я бы предпочел не наткнуться на кого-нибудь, кто мог бы задаться вопросом, почему кучка маляров направляется на работу в десять часов вечера.

К счастью, на шестом этаже тихо. Я вижу свет в конце коридора – скорее всего, какой-нибудь младший юрист трудится над огромной стопкой папок. Наша маленькая команда маляров тихо пробирается во внутренний дворик с

садом.

Это красивое место, полное обеденных столов на открытом воздухе и открытых зонтиков, чтобы защитить юристов и адвокатов от солнца или дождя.

Меня больше интересует то, что находится по другую сторону перил.

Мы стараемся двигаться в полной тишине. Мы на высоте шести этажей, прямо под нами улица. Мы не хотим привлекать нежелательного внимания.

Осторожно мы выдвигаем лестницу и протягиваем ее через промежуток между зданиями. Лестницу легко закрепить с нашей стороны. На противоположном конце ножки опираются только на трехдюймовый подоконник. Малейший толчок, и мы могли бы опрокинуть все это с большим шумом и сломать позвоночник тому человеку, который пытался бы вскарабкаться на нее.

Начнем с того, что этот человек – я.

Себастьян и Мейсон крепко держат лестницу, пока я начинаю ползти по ней. Это самая худшая часть, потому что с другой стороны лестницу никто не держит. И я просто должен быть медленным и осторожным.

Все в порядке, пока я нахожусь на стороне, которую держат Себ и Мейсон. Однако чем дальше я продвигаюсь к середине, тем более гибкими и неустойчивыми кажутся металлические стойки. Я не боюсь высоты. Но не совсем приятно находиться на высоте девяноста футов над цементом.

Я чувствую себя альпинистом, пересекающим ледяную расщелину. На мне, как у альпиниста, дурацкая громоздкая экипировка. Сегодня ночью невыносимо жарко, поэтому я потею под комбинезоном и латексными перчатками.

Лестница скрипит и поворачивается вправо, отчего у меня сводит желудок. Ноги едва цепляются за подоконник. Я продолжаю медленно продвигаться вперед, пока не добираюсь до стекла.

Дотрагиваясь до своего наушника, я говорю:

– Все готово, Джонси?

– Угу, – хмыкает он. Звучит так, как будто у него что-то во рту. – Оконные датчики должны быть выключены.

– Должны быть? – говорю я.

– Есть только один способ узнать наверняка.

Я начинаю прорезать стекло, осторожно, чтобы не нарушить свое шаткое положение на лестнице. Я вырезаю идеальный круг и проталкиваю стекло внутрь банка. Затем я пролезаю через дыру.

Я спускаюсь в кабинет. Это не офис Рэймонда Пейджа – он двумя этажами выше. Это простое, скучное пространство обычного офисного планктона, у которого на столе три кружки недопитого остывшего кофе, а на стене унылый мотивационный плакат – картинка котенка под дождем с подписью «Все наладится».

Я жду, когда Себ последует за мной. Он успешно преодолевает лестницу – пробраться через дыру немного сложнее. Парень такой чертовски высокий и настолько полный, что почти застревает на полпути, как Винни-Пух,

когда съел слишком много меда. Его рюкзак не облегчает ситуацию.

– Отрезал бы круг еще меньше, почему бы и нет, – ворчит Себ.

– Я забыл, что за мной идет Грут, – говорю я.

Мейсон не пойдет за нами – он должен отодвинуть лестницу, а потом он немного посидит во внутреннем дворике, на случай, если что-то пойдет не так, и нам придется возвращаться этим путем. Плюс, кто-то должен прослушивать полицейский сканер, чтобы предупредить, если какая-нибудь нежелательная компания направляется в нашу сторону.

– Ты нервничаешь? – спрашиваю я его.

Он на секунду задумывается об этом.

– Вообще-то... нет, – говорит он. – Раньше – да. Сегодня утром меня дважды вырвало. Но это все равно, что играть в важной игре – как только ты выходишь на корт, ты больше не нервничаешь. Ты просто делаешь это.

– Хорошо, – киваю я. – Ладно, дай мне знать, если что-то изменится.

Я снова смотрю на часы – 10:32. Если повезет, Камилла выйдет из дома Леви и отправится к нам на машине для побега. Жаль, что я не могу написать ей. Мы должны оставаться без связи с внешним миром на случай, если у Шульца есть ее телефон.

Мы снимаем малярную форму – здесь никого не обманешь эти видом, а под всем остальным снаряжением слишком жарко. Затем направляемся к ближайшему лифту. Я не нажимаю на кнопку, чтобы вызвать лифт на наш этаж. Вместо этого мы с Себом взламываем двери, чтобы спуститься в пустую шахту.

В здании есть три лифта – два обслуживают основные этажи, а один спускается только с первого этажа до хранилища.

Отключить камеры и датчики в этом лифте сложно. Но это можно сделать. Единственное, чего мы не можем сделать – это отключить сигнализацию. Если кабина лифта движется, она запускает дистанционный предупреждающий сигнал непосредственно на пульт службы безопасности. Обойти это невозможно – кабины лифтов не могут двигаться в нерабочее время.

Однако на самом деле мне не нужны кабины лифта, чтобы использовать эту систему. Все три лифта имеют общую систему вентиляции. Мы с Себом можем спуститься по шахте, затем пересечь ее и спуститься в само хранилище. Предполагая, что мой большой брат сможет пролезть через несколько узких мест по пути.

Мы используем зажимы, чтобы скользить вниз по тросам лифта. Это похоже на лазание по канату на уроке физкультуры, только наоборот. Кроме того, я чертовски ненавидел занятия физкультурой.

Себ, конечно, преуспевает в этой части. Он на самом деле ухмыляется, как будто ему весело.

– Я чувствую себя шпионом, – говорит он.

– О, да? Что ж, просто подожди следующей части. Тогда мы будем выглядеть очень круто.

Мы с ним протискиваемся через горизонтальную вентиляционную шахту между лифтами. Все проходит медленно, напряженно и невыносимо жарко. Я чувствую, как пот стекает по моему лицу. Торопиться нельзя – все, что мы можем сделать, это продолжать ползти вперед, дюйм за дюймом.