Бессердечная Аманда
Шрифт:
Есть женщины, которые обращаются со своими мужьями так, как будто те сделаны из стекла, во всяком случае некоторое время. Они должныэто делать, потому что иначе те просто не в состоянии будут выдать определенный результат; это всем известно. Я никогда не был таким мужем (ловлю себя на мысли, что мне хочется прибавить: к сожалению). А Аманда тем более никогда не была такой женой. Она считала четкое функционирование всех моих частей тела чем-то само собой разумеющимся. Это и понятно: все действительно происходило как по команде, как будто кто-то просто нажимал на кнопку – и процесс
Аманда двумя способами позаботилась о том, чтобы наши постельные услады не возносили нас к небесам: с одной стороны, она максимально сократила количество наших ночей любви, с другой – всячески старалась их испортить. Вы не представляете себе, каких усилий воли это требует – выслушивать в пылу сладострастия разного рода критику в свой адрес. А если не критику, то совершенно не имеющие к делу замечания, которые как раз в такие моменты действуют особенно убийственно. Сколько раз мне хотелось сказать: «Заткнись же ты, наконец, и сосредоточься на том, что мы делаем!» Но я молчал, чтобы избежать еще более пагубных последствий. Я прекрасно могу себе представить, что многие на моем месте просто задушили бы ее, что, конечно же, совсем не означает, что мне самому приходила в голову такая мысль.
Однажды она в моих объятиях вдруг начала улыбаться, хотя ничего смешного, на мой взгляд, в тот момент не происходило. Когда я спросил ее о причине веселья, она невинным голосом сообщила, что до сих пор как-то не замечала зверской серьезности, с которой я выполняю свой супружеский долг – словно тяжелую физическую работу; она назвала это «эротикой с полной отдачей сил». У нее было какое-то нездоровое стремление все испортить и повредить.
– Когда возвращается эта малолетняя террористка?
– Не называй ее так.
– Это самый ласковый эпитет из всех, что мне приходят в голову. Когда ты должна ее забрать?
– Завтра в течение дня. Сегодня она переночует у своей подружки по детскому саду.
– У мамаши этой подружки вместо нервов, наверное, стальная проволока. Она в первый раз оказывает тебе эту любезность?
– Да. А ты откуда знаешь?
– В нашей типографии есть один упаковщик, который обошел уже все берлинские кабаки. Он мечтает о том, чтобы стать завсегдатаем какого-нибудь из них, но ему это никак не удается. Как только он принимает определенную дозу, он начинает вести себя так, что его непременно вышвыривают и вносят в черный список посетителей. Так что он каждый раз ищет счастья в новом питейном заведении. Тебе это ничего не напоминает?
– Абсолютно ничего.
– Вот типичный пример материнской любви.
– Вместо того чтобы ругать мою дочь, ты бы лучше подумал, кому из твоих знакомых ее можно было бы всучить на одну ночь. В конце концов,
– Не забывай, что моизнакомые – это одновременно и знакомые Аманды. Она тут же все узнает. Тогда уж лучше оставить твою террористку дома.
– Почему же мы не сделали это сразу?
– Честно говоря, меня удивляет, с какой готовностью ты решилась поставить на карту отношения со своей лучшей подругой. Моеприсутствие здесь объяснить легко: я здесь не только потому, что ты мне нравишься, но еще и потому, что мой брак накрылся медным тазом. Ты, как никто другой, знаешь, как я смотрел на тебя все эти годы, но мысль о возможных последствиях не позволяла мне прикоснуться к тебе даже мизинцем. А тебе, похоже, неизвестны подобные сомнения и опасения: у тебя прекрасные отношения с Амандой, и тем не менее ты не находишь в нашей связи ничего предосудительного. Это не упрек, мне просто интересно. Ты даже не очень-то стараешься скрыть от нее наши с тобой проделки.
– Послушай, тебе не кажется, что мы слишком много говорим?
– А может, ты думаешь, что Аманда уже настолько отдалилась от меня, что для нее это теперь не имеет никакого значения? Что наш с тобой роман – для нее не более чем роман ее подруги с каким-то незнакомым ей мужчиной? Или она уже все знает?…
– Ты что, с ума сошел?
– Так знает Аманда или нет?
–. От меня, во всяком случае, нет. А если бы она что-то и узнала, она просто не сумела бы это скрыть от меня. Она плохая актриса.
– Она великолепнаяактриса.
– Я знаю ее дольше, чем ты. Когда она хотела обмануть учителя, ей приходилось предварительно репетировать со мной. И чаще всего она потом все равно не решалась.
– А вы с ней случайно не репетировали, чтобы обмануть меня?
– О господи! Ну у тебя и проблемы! Кажется, мне придется сделать заявление: Аманда была и останется моей лучшей подругой, и, что бы мы с тобой ни делали, это ничего не изменит. И не заставляй меня предавать ее, не пытайся ничего выведывать у меня. Можешь мне поверить: от меня ты не услышишь ничего такого, что тебе могло бы пригодиться на суде.
– Я надеюсь, ты не думаешь, что я специально ради этого затащил тебя в постель?
– Пока не думала. А дальше – посмотрим. Ты грозился покончить с собой, если я не лягу с тобой в койку. А у самого на уме только одно: как бы побольше разнюхать. Аманда как-то раз намекала на твою неутомимость в постели, но я до сих пор что-то никак не пойму, что она имела в виду.
– На чтонамекала Аманда?…
– Когда-то давно она говорила, что хотя бы в одном на тебя можно положиться. Все, больше никаких комментариев.
– И часто вы вели подобные разговоры?
– На мой вкус, слишком редка Ты, может быть, уже успел заметить, что твоя жена очень сдержанна в разговорах о мужчинах и о сексе? Если мы когда-то и говорили об этом, то обычно это я начинала разговор, а она его тут же заканчивала.
– А она замечала, что ты мне нравишься? Правда, когда я смотрел на тебя, я все время следил за тем, куда в этот момент смотрит она. Но от нее не утаишься.
– Она уверена, что ты меня терпеть не можешь. И это ее удивляло, потому что, по ее наблюдениям, ты готов завалиться в постель с любой хорошенькой женщиной.