Бессердечная фортуна

Линд К. А.

— Мне знакомо это чувство, — пробормотала я. — Когда будет релиз?

— Где-нибудь в следующем году. Академические книги выходят в другой временной шкале, чем обычные.

Я кивнула и сделала глоток. Это был какой-то бурбон — ядреный и вкусный. Странно было сидеть у него в квартире. И так легко разговаривать с Пенном. У нас было так много общих интересов. И мы провели так много долгих часов вместе в доме в Хэмптоне, что находиться здесь казалось совершенно нормальным.

— Почему с тобой так легко разговаривать? — Задумчиво произнесла я.

— И какой ответ ты хочешь услышать? — осторожно спросил

он.

Я пожала плечами.

— Сама знаю почему. Но можно было подумать, что возникнет неловкость.

— Ее никогда не было. Даже в Париже. Мы обнажали наши души в ту ночь, ни разу не испытывая неловкости.

— Да, что за странная ночь.

— Не этим бы словом я ее охарактеризовал.

Мои глаза метнулись к нему, и я почувствовала жар через всю комнату.

— Нет... скорее всего нет.

Между нами снова возникло напряжение. И я снова принялась гладить Тотла. Этот разговор был простым отвлечением от того, что привело меня к нему. Но у меня не было сил рассказывать ему, что случилось.

— В клубе ты сказала, что пишешь книгу под своим именем, — сказал он, меняя тему. — Что это значит?

— О, я работаю над своим романом. Он называется «Спорный вопрос». Отчасти вдохновленный глубокой любовью моих родителей, несмотря на то, что они полные противоположности. Идея — любовь нелегкая штука, когда встречаются двое из разных миров, читатель через взгляды и мнения всех близких, следит за ситуацией.

— Хм, — тихо произнес он. — Любовь побеждает, несмотря на внешние влияния и их различие мира.

— Да, — пробормотала я. — Звучит немного нереалистично, не так ли?

Он выгнул бровь, ожидая, что я продолжу.

Я вздохнула, плюхнулась рядом с Тотлом.

— Отец Льюиса назвал меня золото искательницей и предложил денег, чтобы я убралась подальше от его сына.

Пенн вздохнул.

— Его отец проделывал такое и раньше.

— Да, я знаю. Но его предложение не делает его менее унизительным.

— Не делает, — согласился он. — Особенно учитывая твой опыт общения с моей матерью.

— Да. Но твои слова не помогают. Но... это Льюис. Он... черт. — Я не знала, почему не могу этого сказать. Мне казалось, что я доказываю, что Пенн был прав, осознав поступок Льюиса.

— Ты можешь поговорить со мной, Натали. Уверен, то, что делал Льюис, я слышал и похуже.

Я снова села, сделав глубокий вдох, а затем выдохнула.

— Когда мою книгу выставили на аукцион, ее купило издательство «Уоррен» за семизначную сумму. Оно было не первое издательство, желающее купить, я подумала, что это моя заслуга.

— Но? — вставил он.

— Но Льюис вмешался и поднял цену, чтобы я получила больше денег.

— И теперь ты чувствуешь, что твоей заслуги здесь нет? Будто роман напечатали, потому что он его купил, а не потому, что твой роман хорош.

— Вот именно! — Рявкнула я. — Такое ощущение, что успех книги был вызван Уорреном, который надавил на нужные кнопки.

— Ну, во-первых, книга написана невероятно хорошо, так что не стоит сбрасывать со счетов свой талант.

— Прекрасно, талант. В наше время он не столь важен. Но, черт возьми, я чувствую себя такой... одураченной. У меня были мысли, что Льюис ко всему этому приложил руку, но я не стала его спрашивать об этом. А должна была, теперь я чувствую себя просто

глупо. Его отец считает, что я золото искательница, хотя я ничего не знала.

Пенн подождал, пока я закончу. Допив бурбон, он откинулся на спинку кресла.

— И что ты собираешься с этим делать?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, ты пришла ко мне и разглагольствуешь о том, о чем я уже давно догадался. Что ты собираешься делать с тем, что он скрыл от тебя информацию? Я не большой любитель приносить неважные новости, но такие вещи единожды не случаются. — Пенн вздохнул. — И чертовое пари должно было научить тебя этому.

Гнев пронзил, как раскаленная кочерга. Такая же реакция у меня была и на пари. Но Пенн был прав. И вопрос касался не просто Эмили, Кэтрин или его матери... было что-то еще, хотя Льюис еще тогда не признался. Сдержался, даже когда я напрямую спросила его о пари. Так было со всеми. Льюис солгал. Пенн солгал. Кэтрин тогда рассказала мне о пари, но я решила, что это очередная ее манипуляция мной.

— Ты думаешь, он скрывает что-то еще, — спросила я.

— Добро пожаловать в Верхний Ист-Сайд, Натали.

Его слова задели меня. Да, так оно и было. Я сказала, что не хотела такой жизни, а потом каким-то образом снова оказалась втянутой в нее. Итак, вопрос был в том...есть ли у Льюиса еще один секрет? И могу ли я доверять ему и дальше?

— Почему ты так благосклонен ко мне? — Спросила я, внезапно насторожившись. — Ты не хочешь, чтобы я была с Льюисом.

— Нет, не хочу, — подтвердил он. — Но я хочу, чтобы ты была счастлива. И увидев тебя в моей квартире с покрасневшими глазами, став «подушкой для слез», не то, из-за чего я хотел бы, чтобы ты ко мне пришла, Нат. Так что сейчас речь не обо мне и тебе. Это касается только тебя. И я играю в эту игру гораздо дольше, чем ты. Я помогу тебе в нее играть, если хочешь.

— Я не хочу играть в игры, — прошептала я.

— Знаю, — он беспомощно пожал плечами. — Я тоже не хочу играть. Но если ты не научишься играть по правилам, то не выживешь в Верхнем Ист-Сайде.

Его последние слова были прерваны громким жужжанием телефона на столе, привлекшим наше внимание. Он наклонился вперед и перевернул его, взглянув на экран, был поздний вечер. Его брови поползли вверх, и он усмехнулся.

— Этого я не предвидел, — пробормотал он себе под нос.

— Что?

Я перевела взгляд на экран его телефона, там жирными белыми буквами было написано: «Льюис».

— Оно и к лучшему, — произнес Пенн и включил громкую связь.

30. Натали

— Льюис, — ответил Пенн, — давненько тебя не слышал, парень. В чем дело?

— Она у тебя?

Пенн взглянул на меня.

— Кто?

Льюис сердито фыркнул.

— Натали. Мы... поссорились, и она убежала. Ее нет дома. Ее нет и у Джейн.

Я слышала, что он был расстроен и, скорее всего, злился. Я не могла представить, через что ему пришлось пройти, чтобы дойти до определенной черты и позвонить Пенну, пытаясь меня найти. Должно быть, он отправился ко мне домой, обнаружив, что меня там нет, запаниковал и стал обзванивать знакомых. К счастью, а может быть, и к несчастью, список моих знакомых был довольно мал здесь в Нью-Йорке. Джейн и Пенн.