Бессердечный
Шрифт:
– Ведите себя как обычно, – предупредил тогда татуировщика. – Домочадцам скажите, что грабителей вспугнул случайный прохожий. Если вас снова пригласят делать татуировки эти господа, потрудитесь запомнить каждое слово, каждый звук. Вы должны выяснить, куда вас отвозят. Это ясно?
– Да.
– Мы сами свяжемся с вами, – включился в разговор Рамон. – А если сболтнете лишнее, от вас просто избавятся.
Ветеринар глянул на нас исподлобья и ничего не сказал.
Я взял со стола вчерашний номер «Столичных известий», мимоходом стряхнув на пол пачку папирос
– Кожу!
Томаш Горски выполнил распоряжение и даже пошуровал в камине кочергой, закапывая поглубже в угли тряпичный сверток. Огонь немедленно сделался грязно-бурым, по комнате разошелся неприятный запах паленой плоти.
– Своих отопрешь через пять минут, а пока сиди спокойно, – предупредил я и сунул стопку гиней в нагрудный карман пиджака ветеринара. – Считай это платой за благоразумие.
Потом я указал Рамону на заднюю дверь, сам выскочил следом и рванул через задний двор. На этот раз перелезать через ограду мы не стали, вместо этого отперли калитку, спокойно вышли на улицу и поспешили к броневику.
Вдогонку еще долго доносился надсадный лай цепного пса.
– Так, говоришь, тротил засыпал? – спросил я напарника, забираясь за руль самоходной коляски.
– Засыпал, – подтвердил тот и в свою очередь поинтересовался: – Ты ему веришь?
– Томашу? Да, верю. Не думаю, что он работает на египтян. Просто так сложились обстоятельства.
– И он был полностью откровенен?
– Более-менее.
Лично меня убедили даже не слова ветеринара, а отпечатки ладоней мавра у него на шее. Никто не стал бы так откровенно клеймить своего сообщника, а вот как напоминание случайному человеку о необходимости держать язык за зубами подобная метка годилась как нельзя лучше. Деньги и угроза, кнут и пряник. Ничего нового.
– Сто гиней – это сколько? – спросил вдруг Рамон. – Тысяча франков? Больше?
– Тысяча двести, – подсчитал я в уме, направил броневик на выезд из проулка и пошутил: – Даже жаль, что мы не грабители.
Рамон нервно рассмеялся; думаю, эта мысль успела посетить и его.
– Раз они не избавились от татуировщика, – задумчиво произнес он, – значит, собираются пользоваться его услугами и впредь.
– Думаю, так и есть, – кивнул я и прибавил газу, обгоняя тихоходную телегу.
– Устроим засаду? – предложил Рамон.
Я искоса глянул на приятеля и хмыкнул:
– Ты действительно готов караулить их ночью?
Крепыш поежился.
– А есть другие варианты?
– Рамон, – вздохнул я, – наш единственный шанс – это выжечь гнездо вампира днем, когда он и его слуги не смогут оказать достойного сопротивления. Иначе не поможет и огнемет, даже не сомневайся.
При напоминании о вампире напарник окончательно поскучнел и отвернулся к боковому окошку.
– Где логово, мы не знаем, – произнес он некоторое время спустя.
– Есть у меня кое-какие предположения, – уверил я приятеля, загоняя броневик в глухой дворик неподалеку от оружейного магазина
– Ты платишь, – беспечно отозвался Рамон, который готов был сидеть в кабине за пять сотен в день хоть до вечера.
Оружейный магазин с претенциозным названием «Золотая пуля» работал с самого утра; там я приобрел десяток пулевых патронов десятого калибра и столько же с картечью, потом направился в лавку «Механизмы и раритеты». Пусть особой нужды в самодельном огнемете при загородной вылазке и не было, но мне не хотелось складывать все яйца в одну корзину, полагаясь исключительно на трофейный аппарат, который я даже не успел еще проверить в действии.
Александр Дьяк к этому времени уже открыл свое заведение, более того – в лавке толпились ранние покупатели: трое студентов и седобородый преподаватель, словно сошедший с карикатуры о рассеянном профессоре. Я даже внутрь заходить не стал, только глянул через витрину и сразу направился в кофейню по соседству, из которой доносился упоительный аромат свежей выпечки и молотого кофе.
Кофе выпил у стойки, слойки и маковые булочки попросил убрать в бумажный пакет и вернулся к «Механизмам и раритетам», когда хозяин лавки уже обслуживал последнего покупателя – того самого «профессора».
– Доброе утро, Александр! – поздоровался я, проходя внутрь.
– Утро доброе, Леопольд Борисович! – отозвался изобретатель, отсчитывая сдачу. Он распрощался с седобородым дядечкой, потом выложил на прилавок вырванный из тетради листок и передвинул мне. – Ваш счет.
– Угощайтесь! – предложил я, протягивая одуряюще пахший свежей выпечкой пакет с булками.
– Белый хлеб вреден в моем возрасте, – отказался хозяин.
Я отложил пакет на прилавок и взял исписанный неразборчивым почерком листок.
– Часть компонентов пришлось купить, – пояснил Александр Дьяк.
Я изучил перечень и озадаченно почесал затылок. Список включал в себя резиновую шайбу, оцинкованную трубку, муфты, пятилитровую канистру керосина, осветительную шутиху, форсунку от садового опрыскивателя, ранец и баллон сжатого воздуха.
Итого: тридцать франков и сорок пять сантимов.
– Не хватает графы «работа», – улыбнулся, доставая портмоне.
– Бросьте, Леопольд Борисович, – отмахнулся изобретатель. – Для меня это была, если угодно, небольшая головоломка. Средство от скуки.
– И как успехи?
Александр Дьяк горестно вздохнул:
– Сказать по правде, я надеялся на более сложную задачу, но все оказалось элементарно.
– Чем проще, тем надежней, верно? – пошутил я, выложил на прилавок три десятки и припечатал их сверху монетой в один франк.
– Не совсем так, – поправил меня хозяин лавки. – Впрочем, пока собирал ваш агрегат, у меня появилась еще одна задумка, и она может оказаться в плане реализации гораздо более интересной.
Я попросил ввести меня в курс дела, но изобретатель лишь махнул рукой.