Бессмертие для рыжих
Шрифт:
Закончив это важное мероприятие, Рин взвалил на себя тяжелое моральное бремя. Он никогда не забывал, что в свое время перекрасился, и по-прежнему боялся разоблачения. Однако за минувшие годы химия добилась грандиозных успехов, и ему уже не приходилось панически бояться случайного дождя. Друзья и знакомые только удивлялись, что, несмотря на значительный возраст, Рина совершенно не берет седина. О том, что академик перекрашен, не знала даже его собственная жена. Правда, старший сын волосами пошел не в родителей:
В общем, дела шли нормально. В институте, очищенном от рыжих, кипела неторопливая работа. Бравые брюнеты из гвардии Рина выступали по телевидению, обменивались опытом, организовывали шумные конгрессы. Изгнанные рыжие тоже не пропали — они строили шахты и дороги, искали подземные сокровища где-то на краю земли, словом, приносили посильную пользу. Некоторые, наиболее упорные, пристраивались в другие институты, выступали против риновского коагуляционного учения, выдвигали свои идеи. Рин походя громил их. В руководимом им институте дело было поставлено солидно: защищались магистерские и докторские диссертации, издавались и переиздавались труды, переводились на многие языки. Только до бессмертия было так же далеко, как до звезд.
Подозрительные признаки Рин заметил у себя через день после того, как была проглочена последняя, пятнадцатая таблетка. Какой-то странной синевой начали отливать ногти на руках. Встревоженный академик вызвал своего врача, но тот сказал, что это связано с нормальным в таком возрасте спадом деятельности сердца и скоро пройдет бесследно. Однако подозрительная синева не проходила и даже усилилась.
Терзаемый сомнениями, академик стал держать руки в карманах, а при случайных встречах со знакомыми только махал им рукой в перчатке. К счастью, на улице уже похолодало, и никто не обращал на перчатки внимания.
Еще через несколько дней Рин с ужасом заметил, что у него голубеют белки глаз. Он заперся в ванной, разделся и внимательно осмотрел все тело. На боках и животе кожа явственно посинела.
Тогда он понял, что произошла страшная ошибка. Он набрался духу и позвонил в лабораторию к Элинвару.
— Я слышал, что вас можно поздравить с успехом, — с трудом выдавил он в трубку. — К сожалению, информация, которую я получил…
Имя академика Рина было хорошо известно Элинвару. Поэтому он говорил откровенно.
— То, чего мы добились, можно рассматривать лишь как частичный успех. Что это за препарат, если он на одних действует, на других нет? Разве рыжие — не люди? Сам ведь рыжий, знаю!
— П-п-почему рыжие? — пролепетал Рин.
— Что же делать! Я так и указал в докладе: “Нами обнаружено, что препарат не усваивается только рыжеволосыми
Ошеломленный академик поднес руку к лицу. На ладони проступало яркое синее пятно.
— Но самое удивительное вот что, — рокотал в трубке голос. — Никто не хочет дарового бессмертия. Мы не можем найти добровольцев для опыта. Люди говорят — жизнь тем и хороша, что у нее есть конец…
Академик не слушал его. Он с ужасом рассматривал свои синеющие ладони…
На этом и заканчивается история о препарате бессмертия. Говорят, его так и не удалось испытать. Те, кому это предлагали, ответили, что они не хотят терять своего права на смерть. К тому же неожиданная смерть Президента от апоплексического удара на длительное время отодвинула в сторону даже самые наиважнейшие дела. Проблема личного бессмертия, в свое время так блестяще и вовремя выдвинутая Рином, как-то потеряла свою актуальность. И хотя препарат бессмертия, по утверждению Элинвара, вполне пригоден, по меньшей мере для двух третей человечества, изготовленные в лаборатории запасы лежат пока без всякой пользы. Не хватает только двух ампул. Содержимое одной из них скормили морской свинке тридцать пять лет назад. Свинка эта до сих пор живет в лаборатории. Куда исчезла вторая ампула, никто не знает. Так что препарат еще ждет своего часа, потому что межзвездные полеты, для которых создавал свой препарат Элинвар, в ближайшее время вряд ли начнутся.
И история академика Рина на этом заканчивается. Он пропал внезапно, не оставив никаких следов. В институте забеспокоились было, обратились в полицию, но там ответили, что в исчезновении Рина состава преступления нет, и дело закрыли.
Вскоре директором института был назначен Элинвар, который и возглавлял его бессменно до самой своей кончины.
Любители ночных прогулок утверждают, что иногда в лунные ночи, когда окрестности корпусов Института Бессмертия залиты призрачным светом, на пустынных аллеях можно встретить странного старика. Его высокая сгорбленная фигура в свете луны кажется неестественно синей, а глаза вспыхивают недобрым голубым огнем. Старик идет по аллеям, стуча палкой. В центре сквера, где возвышается бронзовый памятник создателю препарата бессмертия, старик останавливается, долго с ненавистью смотрит на освещенное луной изображение давно умершего человека, затем, поникнув и словно став ниже ростом, медленно бредет вдоль темных зданий института. Кто он, никто не знает, потому что днем он не появляется никогда. Может быть, это и есть тот полулегендарный человек, который захотел дарового бессмертия. Это предположение кажется весьма вероятным, потому что, по слухам, довольно густая шевелюра старика даже в неверном свете луны сверкает как золото.