Бессмертное Сердце
Шрифт:
–
Элькрис
, древний народ, который, согласно легендам, жил в Арии, Солнечной Стране. У них была нежная либо бледно-бирюзовая с переливами, либо лазурная кожа, острые черты лица, худощавое телосложение, иссиня-черные волосы и прекрасные черные глаза без зрачков, - рассказывала Медея. Для всех присутствующих, она говорила, о красивых и непонятных существах, которых почти никто не видел, сама же она ясно это представляла.
– Ну что ж, не дурно, не дурно, - ответил Захар.
– Достаточно, присаживайтесь.
Девушка
Все оставшееся время армеди просидела, как в тумане. Ей тут же ответил голос Силы, ее накрыла волна грусти и боли, словно Ламастор страдал вместе с ней. Невольно ей вспомнилось первое появление в этом мире, когда она в одиночестве оказалась посреди людей в столице королевства Ран. Вернее, на его задворках возле Южных ворот. Столица была еще простым среднестатистическим городом, но уже живущим в предрассудках и ненависти к тем, кто хоть как-то казался ненормальным. Первые три месяца девушка не могла ничего вспомнить, в ее памяти был чистый лист, поэтому приходилось тратить много сил, чтобы выжить.
За тяжелыми мыслями Медея пересекла две башни, попав в помещение, где обитала Ламия Грилли. Аудитория была большой и напоминала сад: светлые бледно-желтые стены, пол цвета гречишного меда, большое окно, обрамленное легкими шторами, а внутри всего этого великолепия множество цветов и растений, на которых отдыхали бабочки разных цветов и размеров. Садясь на скамью, лекарка рассматривала Главу Земли. У нее был прямой нос, большие холодные голубые, застывшие двумя капельками, глаза, с длинными пушистыми ресницами, открытый лоб, и вьющиеся светлые волосы. Ламия скользнула взглядом по Медее, и девушку передернуло. Вот она! Еще одна армеди Ламия Ночная Пыль. Несмотря на свой молодой и цветущий вид, прекрасное настроение и невесомый голос, Грилли была стара. Ее возраст превышал десяток тысяч лет, и ее изгнали из Ария раньше, чем родилась лекарка.
– Как вы думаете, почему нет одного и того же дара?
– нараспев спросила Ламия, разворачиваясь в мягком песочном кресле, когда все ребята расселись.
– Как нет одинаковых глаз, так и нет одинакового дара, - тут же ответила Камилла.
– Да, вы правы. Но я спросила, почему?
– Может, это зависит от генов. Или просто так дары перемешиваются. Вот, например, у отца сила Воздуха, а у матери Воды, а у бабушки вообще что-то неясное на первый взгляд. А затем рождается ребенок и у него что-нибудь экстраординарное, - пояснила Лавар.
На Камиллу тут же оглянулось большинство учащихся: Свирла с легкой завистью и негодованием, Веро с радостью, что подруга, как всегда оказалась на высоте, остальные же с раздражением. Да, она много знала, и для многих чересчур, из-за чего наводило мысли о высокомерии Лавар. Впрочем, она считала по-другому. Медея же вновь посмотрела на Ламию Ночную Пыль. В светлом шелковом одеянии, на левой руке украшение в виде
– Какое интересное наблюдение, - ответила Ламия.
– Как вы думаете, а дар мог не передаваться генами, а быть подарен свыше?
– Я даже не знаю, - Камилла смутилась. Ей немного льстило, что преподаватели считаются с ней.
– Скорее всего, может, но в исключительных случаях.
– Да, и в этом вы правы, - Ламия Грилли улыбнулась.
– А теперь внимательно смотрите.
На столе лежало обычное перо для письма, из светлого дерева, явно уже потрепанное временем и частым использованием. Преподавательница дисциплины "Дар" закрыла глаза и сосредоточилась. На ее ладонь опустилась легкая голубая бабочка, хрупкая, трепетавшая крылышками. Ламия убрала ладонь, и бабочка слетела на перо, которое мгновенно окаменело.
– О, боже! Это перо из черного агата, - произнес кто-то шепотом.
Медея невольно дернула плечом, смахивая с себя наваждение. Она прекрасно слышала пение голосов, что откликнулись на призыв Грилли. Это же совершенно не имело никакого отношения к Искусствам. Конечно, можно было делать вид, что у преподавательницы такой индивидуальный дар. Чем та и пользовалась.
Наслушавшись хвалебных восхищений, Ламия Ночная Пыль повела лекцию дальше, а затем, когда занятие кончилось, попросила задержаться Медею.
– Приятно познакомиться, - пропела Грилли, когда дверь за последним адептом захлопнулась. Голубые льдинки изучающе бегали по лекарке. Кто бы мог подумать, что девушка встретит именно ее! Рамайтон изредка упоминал об этой женщине, и в голосе обычно спокойного армеди скользило какое-то разочарование. Конечно, он никогда не делился с ней чем-то настолько личным.
– Взаимно, - сухо ответила Медея, не имея никакого желания с ней разговаривать.
– Вы собираетесь следить за мной?
– Я?
– брови Ламии поползли вверх, и она звонко рассмеялась.
– Нет, мне этого не нужно. Разве ты не знаешь, что я бросила Арий и армеди?
– Это известно всем, - подтвердила девушка.
– Правда, без подробностей.
В чем заключался проступок Ламии, история благополучно умалчивала. Но вес проступка, видимо, был меньше, чем самой Медеи. Ведь Ночной Пыли не грозил Алеастр, априори смертная казнь. Сейчас лекарка не чувствовала к ней ничего, и дружить, естественно, не рвалась. К тому же армеди вкладывали необычные понятия в слово "дружба".
– Ты довольно странная для армеди, - задумчиво потянула Грилли.
– Я ощущаю в тебе тоже, что и в твоем друге. Он здесь хорошо устроился.
– Мы не друзья, - отрезала Медея, начиная раздражаться.
– Ну да, - на лице Ламии проскользнула усмешка.
– Впрочем, это не мое дело. Моя цель - следить за бабочками.
В подтверждение ее слов на поднятую руку немедленно опустилась красивая фиолетовая бабочка. Она периодически махала крыльями, словно ей было жарко.
– Вы знаете о Сердце Искусств?