Бессмертное Сердце
Шрифт:
Женщина подозрительно посмотрела на новое лицо, зашипела, будто кобра, и приготовилась отбиваться. Медея решительно схватила ее за запястье и потянула на себя. Голоса торжествующе пели марш, прохлада вела элегию, воздух пустился в вальс; армеди посмотрела женщине в глаза, пропустила через себя Силу, и бунтарку окутали волны, успокаивая расшатанные нервы. Эрайна стремительно расслабилась, оседая на пол, закрыла глаза, поддавшись спасительному сну.
– Спасибо, - только и сказал Модрад. В его голосе слышалась безмерная благодарность. Тетю подхватили стражники
– Что же теперь будет?
– пролепетал королевский лекарь, который недавно пробрался сквозь скопление людей. Никто не заметил, как собралась толпа. Весть о неожиданной кончине короля облетела замок со скоростью света и призвала всех знатных дворян, предававшихся до этого мирному сну или различным утехам. Мелькали и хмурые лица советников в колпаках и пижамах.
– Ничего, - Модрад повернулся всем корпусом.
– Завтра будут похороны. А послезавтра проведем Коронацию, как и планировалось.
– Но... как же... как так можно?
– продолжал лепетать лекарь.
– А расследование? А траур? А традиции? Советники будут возмущаться! Люди не поймут!
– Отец умер, а я стал королем досрочно!
– отрезал Модрад.
– Теперь мне решать, что делать. Он хотел, чтобы Коронация состоялась, так и будет.
Старший принц подал знак страже, и всех стали выгонять из бывших королевских покоев. Тарелиал взял Медею за руку, и они первыми вышли. Остальные же нехотя потянулись следом, но никто оставшуюся ночь не сомкнул глаз.
Под руководством дворцового лекаря тело покойного забрали, обмыли, переодели. В срочном порядке вызвали служителя Создателя для чтения молитв и благословения души на тот свет. Принцы расположились рядом с покоями королевы, на всякий случай, подняли Тайную стражу и вели тяжелые разговоры, раздавая ценные указания. Медея в свои покои не вернулась, памятуя о жутких снах, закрылась от Силы, чтобы сохранить собственное сознание от скорбящих стен, и просидела рядом с Тарелиалом, завернувшись в одеяло.
А рано утром начались похороны. Почетный караул нес закрытый черный, лакированный гроб, с серебряным знаком королевской семьи - обвивающий змеями меч, за караулом следовали принцы, Эрайна, с пустующим, каким-то стеклянным выражением лица, советники, вельможи, а за ними просто люд, стекающий со всего города. Серые траурные одежды сливались в один мощные поток, напоминая плавно текущие воды реки Курамеи, и вызывали скорее чувство смирения. Гроб пронесли три раза вокруг Астмерии, а после он занял место в королевской усыпальнице.
****
В тот самый вечер, когда Энри Гроу оставила Маргарет в одиночестве, леди Юнгейт потеряла счет времени. Ее маленькая камера, лишенная окон, постепенно сводила с ума, а стены были настолько прочны, что не пропускали снаружи ни единого звука. За женщиной присматривал Рич, новоявленный муж Энри, что, конечно, не содержало ни грамма правды. Иметь двух мужей одновременно невозможно. Даже ум такой, как Энри, не мог выдумать нечто низкое. Следовательно, Гроу просто использовала бедолагу, оставалось только понять, что именно держало Рича
Рич, несмотря на весь свой грозный вид, характер имел крайне мягкий и молчаливый, а умом сильно не блистал. Чувствовалось, что всем в их фальшивом семейном союзе руководит Энри. Ее камера находилась где-то под землей, или в пещере, или в каком-то секретном лазу - Маргарет не могла сказать наверняка, но одно знала точно - шанс сбежать равен нулю. Место заточения представляло собой каменную комнату десять на десять шагов, на земляном полу валялись старые, набитые ватой и соломой тюфяки, с тонким шерстяным одеялом. Туалета не было. Рич отводил ее в другое помещение, предварительно завязав глаза. Кормил два раза в день гречневой, перловой или рисовой кашей с овощами. Из питья - вода или травяной чай. Охранял леди Юнгейт тоже Рич, денно и нощно неся неусыпную вахту.
Первые несколько дней мужчина не разговаривал, на заданные вопросы лишь угрюмо молчал, да громко сопел. Видимо, Энри запретила ему контактировать с пленницей. В близи его лицо, покрытое сеткой мелких застарелых шрамов, низко посаженными глазами, смотревшими несколько злобно из-под колючих, темных бровей, сломанным некогда носом, отчего он шумно дышал, не отталкивало, но все равно чуть-чуть пугало. На левой руке у Рича отсутствовало два пальца, и он прихрамывал на правую ногу.
– Долго я еще буду здесь находиться?
– спросила Маргарет на шестой день заключения. Она устала, голова гудела, глаза чесались, хотелось срочно в купальню. Но мужчина снова проигнорировал ее слова и сунул в руки ужин.
– Энри появится сегодня?
– молчание.
– Долго вы еще будете меня здесь держать? Что вам от меня нужно?
– Почему бы тебя не прекратить?
– буркнул Рич, не выдержав. Маргарет, не ожидавшая услышать ответа, обрадовалась.
– Я все равно не буду с тобой говорить, так что просто успокойся.
Леди Юнгейт внутренне хмыкнула, поняв, что победила, рано или поздно этот человек изменит свое мнение. Не понятно, как он с таким характером стал помощником начальник Тайной стражи? Через несколько часов явилась Гроу, выслушала все причитания бывшей подруги, пребывая в каком-то мечтательно-добродушным настроении, сжалилась и позволила побывать в купальне. Затем долго из-за чего-то ругала Рича, а после упорхнула.
После того дня Маргарет наседала на своего охранника, прислонившись спиной к железной двери, она ничего не спрашивала, говорила сама. Начиная с детства, поведала о собственной жизни, потом говорила о прочитанных книгах, о природе, о любимой осени, о скучной жизни двора и нудных старикашках из Совета. Он не прерывал ее. Но похоже, что длинные монологи помогли им обоим: Маргарет впервые кто-то спокойно выслушал, внимательно, не смеясь, не перебивая, а Рич, хоть так и не сказал ничего, но проникся к ней доверием. В этот день мужчина пришел раньше обычного и без еды. Он торопился и выглядел очень решительно.