Бессмертные
Шрифт:
— Ты почувствовала разницу? — спросил он. — Ведь я теперь президент.
Она хихикнула.
— Парни из службы безопасности мне нравятся больше, чем твои прежние телохранители. Они симпатичнее.
Он рассмеялся.
— Ну, эти ребята знают свое дело. Лучшие в мире профи. Я не завидую тому, кто попытается убить меня !
Глаза его сияли. Он гордился отборными подразделениями; в его представлении они воплощали дух романтики. Он рассказал ей массу историй о своих открытиях в Вашингтоне, излагая их с огромным воодушевлением, словно потчевал изысканным блюдом. Бобби недавно узнал о существовании “зеленых беретов”; Джек
Они лежали, укрывшись измятыми простынями, и он держал ее руки в своих.
— Ну и что ты теперь чувствуешь? Ведь ты получил все, что хотел? — спросила она.
— Что именно?
— Белый дом. Пост президента.
Он ответил не сразу.
— Это как чудесный станок, на котором много лет никто не работал, — произнес он. — Только что-то задумаешь, оказывается, есть правительственное учреждение, которое этим занимается или должно заниматься. Надо лишь найти это учреждение.
Он смотрел в потолок.
— Иногда мне кажется, что я схожу с ума, — продолжал он. — Рядом со мной двадцать четыре часа в сутки находится парень из ВВС с “футбольным мячом” — так называется портфель, в котором лежат документы с кодами для нанесения ядерного удара. И поначалу мысли обо всем этом не дают покоя. Потом привыкаешь, как и к тому, что тебя всюду встречают под музыку марша “Привет вождю”, и к тому, что ты всегда должен первым проходить в дверь, даже если идешь с женщиной.
Он придвинулся ближе, прижался к ней своим большим, сильным телом.
— Я ездил на Хайд-Парк, чтобы засвидетельствовать свое почтение Элинор Рузвельт, — снова заговорил он. — Когда мы входили в дом, я хотел пропустить ее вперед, но она сказала: “Нет-нет, господин президент, теперь вы всегда должны входить первым”. — Джек засмеялся, но она видела, что на него это произвело впечатление. — Вот когда я услышал эти слова из уст Элинор, до меня действительно дошел их смысл…
— Где он сейчас?
— Кто?
— Ну, тот парень с кодами.
— Сидит в одной из соседних комнат, у телефона засекреченной линии связи.
— Он, наверное, так мечтает попасть в эту комнату.
— Это уж точно . Да черт с ним. Главнокомандующий здесь я, а он всего лишь уорент-офицер ВВС, так что каждому свое. А кто сказал, что на свете есть справедливость?
— Не знаю. Я такого не говорила.
— Ты у меня умница, — сказал он.
Рядом с кроватью зазвонил телефон. Это был красный аппарат, без диска. На мгновение у нее внутри все похолодело. А вдруг по какому-то глупому, нелепейшему стечению обстоятельств это тот самый момент, когда Джеку действительно придется вызвать сюда уорент-офицера ВВС США, который сидит в комнате неподалеку.
Джек поднял трубку.
— Это линия засекреченной связи, — сказал он, несколько раздраженно.
Он выпрямился, тихо вскрикнув от боли. Она подложила ему под спину две подушки.
— Я сам разберусь, переговорю с Бобби, — ответил в трубку Джек. — Правда, ему это не понравится, он очень сердит на этих парней, но, если их посадить в тюрьму, они не смогут
Джек с нетерпением выслушал говорящего.
— Я же сказал , что поговорю с братом, — произнес он холодно и жестко. — Я не хочу слышать о том, что Кастро трудно выследить… Меня не волнует , что он каждый раз меняет место ночлега… Найти его — это как раз и входит в ваши обязанности, ясно? — Джек с грохотом швырнул трубку на рычаг. — Будь он проклят, этот Кастро! — воскликнул он. — Только о нем и слышу все время. Можно подумать, что судьба администрации зависит именно от того, избавимся мы от Кастро или нет.
— Вообще-то он мне нравится, — сказала она. — У него сексуальная внешность.
Джек с удивлением взглянул на нее, на лице не осталось и следа раздражения.
— Знаешь, а ведь это забавно, — задумчиво вымолвил он. — Джеки говорит то же самое… Я тоже думаю, что он не чужд плотских наслаждений, если верить информации ЦРУ о его любовных связях… — Он покачал головой. — Нужно отдать должное этому мерзавцу Кастро, он в своем роде выдающийся человек. Почему, интересно, те, кто поддерживает нас , кажутся такими серыми?
— Они не сексуальные.
— Свободный мир должен задуматься над этим.
— У свободного мира есть ты, любимый. Этого вполне достаточно.
— Тебе виднее.
— Да, виднее. Я готова повторить это хоть в суде.
— Боже упаси! — воскликнул Джек и постучал по поверхности деревянного столика возле кровати.
— Уверена, Кастро понравился бы тебе, если бы вы встретились, — сказала она.
— Ты думаешь?
Она кивнула.
— Может, ты и права, — задумчиво произнес Джек. — Он молод. Умен. У него есть младший брат, который гораздо жестче, чем он сам. Он любит симпатичных женщин и курит сигары. — Он расхохотался. — И почему я не назначил тебя госсекретарем. — Он покачал головой. — Но мы с ним не подружимся. Эйзенхауэру прощали то, что в девяноста милях от Ки-Уэст находится коммунистическая Куба, а мне не простят. Кастро надо убирать. Или мы, или он.
— Я ставлю на тебя, — сказала она, целуя его.
— Это хорошо, — отозвался он. Затем добавил с большим сомнением в голосе: — Очень хочется надеяться, что ты не ошиблась.
34
О том, что произошло в Заливе свиней [15] , я узнал из выступления Эдлая Стивенсона на заседании ассамблеи ООН, где он с негодованием доказывал, что США не имеют никакого отношения к вторжению на Кубу. Затем позвонил Бобби и сказал:
15
В некоторых источниках употребляется испанское название — залив Кочинос.
— Немедленно приезжай. Пришел конец нашей непорочности.
Тут я сразу понял, что бедняга Эдлай отдувается перед всем миром за промахи Джека и Бобби и что мы оказались, как говаривал их отец, “по уши в дерьме”.
Звонок посла застал меня, когда я уже выходил из дома, чтобы ехать в аэропорт Ла Гуардиа.
— Эти сволочи из ЦРУ, — рычал он. — Я говорил Джеку, что за все ЦРУ не дал бы и доллара. Ты смотри, что они сделали с моим мальчиком!
От душившего его гнева Джо с трудом выговаривал слова. Его голос мне показался странным, словно он был простужен; потом я понял, что он плачет.