Бессмертные
Шрифт:
— Зачем?
— Во-первых, для того чтобы заставить его вести себя более осмотрительно. Во-вторых, чтобы наглядно продемонстрировать ему деятельность сотрудников ФБР, которые трудятся денно и нощно, защищая его интересы и личную жизнь.
Кеннеди мрачно кивнул.
— Я проинформирую его об этом.
— Вот и хорошо. А мы по-прежнему будем стараться, будьте уверены.
— Не сомневаюсь в этом. — Не вставая со своего места, Кеннеди через стол пожал Гуверу руку. — Кстати, — спросил он как бы между прочим, — у вас есть копия этого материала?
Гувер встал, твердо упираясь ногами в пол и выпятив вперед подбородок, — стойка, как у бульдога.
— Только в моем архиве, —
Чтобы передать Джанкане информацию от Бобби, я решил встретиться за завтраком с Полом Палермо.
Мы встретились с Полом в “Дубовой комнате” в отеле “Сент-Режи”, напротив моей конторы. Бизнес, которым занимался Пол, считался более или менее законным, и поэтому наша встреча не должна была вызвать особых подозрений. Кроме того, если бы сотрудники правоохранительных органов увидели нас вместе, вряд ли им пришло бы в голову, что в “Дубовой комнате” может замышляться какое-то преступление.
— У нас возникли проблемы, — объявил Пол, как только официант отошел подальше от нашего столика.
— Знаю. Поэтому и хотел увидеться с тобой. Мои люди, — я не собирался упоминать в таком месте имя Кеннеди, — разочарованы тем, что произошло. Или, точнее будет сказать, тем, что не произошло.
— Да, все это очень печально, но мы не виноваты. — Пол подался вперед, понизив голос до шепота. — Наши люди делали все, что нужно. Но их снабдили непригодным материалом.
У меня хватило ума не спросить его, о каком материале идет речь. Я просто удивленно вскинул брови, продолжая есть яичницу.
— Послушай, — продолжал Пол, разводя руками, чтобы убедить меня в своей искренности, — без хорошего инструмента работать нельзя, так ведь?
Я кивнул со знанием дела, хотя понятия не имел, о каких “инструментах” он говорит.
— Эти ребята должны были отравить сигары того человека, так? Они рисковали жизнью, чтобы вложить в сигары яд, а что получилось? Ничего! Тот парень выкурил несколько сигар и даже глазом не моргнул. Мы тут ни при чем. Дальше, мы должны были опрыскать его одежду специальным ядовитым веществом, которое действует при потовыделении. Наши ребята наняли для этого дела одну шлюху, немку. Она должна была лечь с ним в постель, а когда он заснет выполнить это задание. И она все сделала как надо. И вот он одевается, выходит на улицу, толкает речь на четыре часа, стоя на солнцепеке и обливаясь потом, как грязная свинья, и — nada! [16] Как можно работать с такими материалами?
16
Ничего (исп.).
Я был просто потрясен этими откровениями, но постарался не выдать своих впечатлений.
— Люди, с которыми вы имеете дело, платят только за успех, Пол. Не думаю, что их устроят ваши рассказы о “непригодном материале”.
— Им придется с этим согласиться, Дэйвид. Мои люди сделали что обещали. Они не виноваты, что ничего не вышло. Они рисковали. Тратили свои деньги. Они имеют право получить то, что им было обещано.
— Я не знаю ни о каких обещаниях.
— Ну хорошо, возможно, это были не обещания, а, скажем, обнадеживающие намеки. А вместо этого, смотри, что получается! Момо был задержан агентами ФБР по пути в Мексику. Его продержали несколько часов. А ему это не очень приятно, потому что он был с любовницей. Карлос Марчелло — знаешь такого?
Я
— Карлоса выслали в Гватемалу, прицепились, к тому, что у него, видите ли, не все в порядке с гражданством. Его посадили в самолет, вывезли из страны и бросили там посреди леса. Послушай, ты должен понять, что в данном случае поставлено на карту. По поводу кубинского дела Момо обратился к Джонни Роселли, а Роселли — к Мейеру Лански. Они сели возле бассейна в отеле “Довиль” в Майами, и Роселли обрисовал ему весь расклад. Лански обратился к Карлосу Марчелло и Санто Траффиканте — они знают Кубу как свои пять пальцев… Момо не мог заручиться поддержкой всех этих людей, не дав определенных обещаний, а теперь он оказался в глупом положении, его перестали уважать… А в его бизнесе это просто опасно , Дэйвид. Кроме того, и Хоффа с него не слезает. В общем, ему не позавидуешь.
— Моим людям тоже не позавидуешь, Пол.
— Это так, но у них большие полномочия, Дэйвид, у твоих людей. Мои люди ведь не сидят в Белом доме. Во всяком случае, пока. — Он рассмеялся. — И они злы, как черти.
— Сейчас наша главная забота — чтобы они держали язык за зубами.
Пол оскорбился.
— Дэйвид, все они — надежные ребята. Болтать не станут. Проблема не в этом. Проблема в том, что вы должны отнестись к ним по совести. Они считают, что вы поступили неверно, выпихнув из машины посреди эти чертовых джунглей Карлоса Марчелло. А он в мягких туфлях из крокодиловой кожи, которые стоят пятьсот долларов, и ему говорят: “Дальше иди пешком”.
Я прекрасно понимал их недовольство. С Марчелло я однажды встречался, когда был в Гаване еще при прежнем режиме. По нему сразу было видно, что он не привык ходить пешком.
— Они хотят, чтобы с ними обходились по-честному, — подчеркнул Пол, закончив есть яичницу и тщательно вытирая рот. Даже в неярком освещении зала было заметно, как переливается на его мизинце бриллиантовое кольцо, — единственный признак того, что он в этой гостинице — посторонний. — Чтоб не возникло никаких недоразумений.
— Я передам твои пожелания.
— Пожалуйста, передай. Вообще-то, эту информацию уже передавали — на самый высокий уровень. Через одну даму. Имени ее называть не будем, ладно?
— Ладно, — согласился я, хотя мне было интересно, что это за дама.
Пол засмеялся.
— Возможно, во время разговора она была слишком занята другими делами и поэтому не сумела объяснить все как следует.
— Возможно, — сдержанно произнес я.
Пол поднялся, и мы пожали друг другу руки.
— Всегда рад встрече с тобой, — сказал он на прощание. — В следующий раз плачу я.
С Бобби мы встретились на следующий день в Хикори-Хилл.
В доме не осталось никаких следов былого изящества. Ни Бобби, ни Этель не заботились о красоте интерьера — их домашний уют был приспособлен под нужды детей и собак. И тех, и других в доме было так много, что просто негде было сесть и поговорить. Поэтому мы с Бобби вышли во двор и стали прогуливаться в окружении своры здоровенных псов — некоторые из них принадлежали владельцам соседних поместий. На Бобби была кожаная летная куртка с эмблемой эскадрильи, от которой он получил эту куртку в подарок. Волосы его отросли больше, чем обычно, и все время спадали на глаза, и он рукой откидывал их назад. Мне показалось, что глаза у него стали печальнее, взгляд — более отрешенный, чем раньше, словно, взвалив на себя обязанности уполномоченного президента по решению всех проблем, он узнал слишком много неприглядных тайн, которые знать вовсе не желал.