Бессмертные
Шрифт:
Рядом с проспектом лежал лист бумаги, на котором было записано, кто и в какое время звонил ему. Имя Мэрилин фигурировало в этом списке раз десять, не меньше, причем иногда она звонила с интервалом всего лишь в несколько минут.
Министр юстиции посмотрел на часы. В Лос-Анджелесе сейчас одиннадцать вечера.
Он очень устал. На мгновение он закрыл глаза, потом открыл их и, поднявшись наконец из-за стола, потянулся. На сегодня, пожалуй, хватит, решил Бобби. Он был настолько утомлен, что не мог больше работать, да и Этель, он знал, не ложится спать, ожидая его. Взглянув на календарь, Бобби вздохнул. Завтра
Он опять заглянул в список телефонных звонков Мэрилин: каждый раз она умоляла его встретиться с ней. Бобби покачал головой. Он понимал, что не имеет права встречаться с ней. Это слишком опасно и, как выражаются агенты ЦРУ, “контрпродуктивно”. К тому же нечестно по отношению к самой Мэрилин…
И потом, один Бог ведает, что еще она может учудить…
Он не стал звонить Мэрилин — вместо этого набрал номер Питера Лофорда.
Двадцать пятого июля, сама не зная почему, она решила переделать все дела, которые всегда откладывала на потом. У нее набралась целая пачка рецептов от разных врачей, и всю вторую половину дня она ездила по аптекам, покупая таблетки, пока не использовала все рецепты.
Ей не нужно было столько таблеток, но она чувствовала себя спокойно только тогда, когда имела их в достаточном количестве для обычных приемов плюс резервы, припрятанные на случай крайней необходимости. Мэрилин цепенела от страха при одной мысли о том, что у нее кончатся таблетки. Поэтому она лихорадочно прочесывала аптеку за аптекой в Брентвуде и Санта-Монике, пока не набрала полную сумочку пузырьков с таблетками; только тогда она успокоилась.
После аборта прошло уже пять дней. Все эти дни она без конца названивала Бобби Кеннеди, но поговорить с ним ей удалось только однажды. Она умоляла его приехать к ней в Калифорнию хотя бы на одну ночь, но он сказал, что очень занят.
Она постаралась не показать своего гнева и обиды — она хотела, чтобы он вернулся к ней. Кроме того, она хорошо изучила Бобби. Ему, как и Джеку, угрожать было бесполезно. По ночам ее мучила бессонница — снотворное и шампанское переставали действовать на ее организм, — и, чтобы не сойти с ума, она начинала звонить всем, кого только знала, изливая знакомым свой гнев, жалуясь на свою горькую долю. Но самому Бобби она никогда не высказала бы ничего подобного. Вообще-то она и не помнила точно, о чем болтала по телефону в эти бессонные ночи, и уж, конечно, не собиралась претворять в жизнь свои угрозы.
С бульвара Сансет она выехала на Пасифик-Коуст-хайуэй и остановила машину у бара “Сип-н-Серф”. Она скинула туфли и босиком побрела вдоль берега. Впервые за долгое время она чувствовала себя счастливой и умиротворенной. Может, жизнь казалась бы не такой бессмысленной, если поменьше думать о ней и просто сидеть вот так на берегу океана и смотреть на волны, наслаждаясь свежим дыханием ветерка, перебирающего пряди твоих волос.
Мэрилин
— Хочешь, угадаю, о чем ты думаешь, — произнес знакомый голос с британским выговором.
Недалеко от себя у стойки она увидела Лофорда. Между ними сидели две восхитительные девушки в бикини. Лофорд подошел к Мэрилин и обнял ее. Он был одет по-пляжному: мешковатые шорты, старая тенниска, ноги босые, волосы взъерошены. Лофорд смотрел на нее, широко раздвинув губы в приветливой, добродушной улыбке, и она сразу заметила, что он уже немного выпил.
— Решила посетить трущобы, дорогая? — спросил он, опускаясь на табурет рядом с Мэрилин.
— С каких это пор Малибу стал трущобой?
— Есть тут и трущобы… — Лофорд бросил восхищенный взгляд на голую спину сидевшей рядом с ним девушки. — Эх, молодость! — вздохнул он. — Я старею, и меня привлекают все более молоденькие. Странно, правда? К старости я, наверное, стану педофилом. — Лофорд протянул свой бокал бармену. — Еще виски, Джордж, — крикнул он.
— Его зовут не Джордж.
— Всех барменов зовут Джорджами. Слушай, наверное, увидев меня здесь, ты подумала: “Надо же! Какое совпадение! А вот и мой родной Питер!”
Мэрилин покачала головой.
— Нет, — отозвалась она. — Я так и не думала.
— Ну вот. Но это вовсе не совпадение. Я увидел тебя на берегу и вот решил нагнать и немного поболтать — я уже много дней пытаюсь связаться с тобой, и все безрезультатно.
— Я все время дома.
— Вот как? Я десятки раз тебе звонил, дорогая.
— Да ну…
— Нет, правда, но не в этом дело. Главное — мы встретились. Я звонил, чтобы пригласить тебя поехать с нами куда-нибудь дня на три. Я слышал, тебе нужно развеяться. Что ты пьешь?
— Кока-колу.
— Так не пойдет. Налей-ка даме бокал шампанского, Джордж.
Бармен подал Мэрилин шампанское, и Лофорд со звоном чокнулся с ней.
— Твое здоровье! Соглашайся, поехали с нами. Мы полетим в Тахо на новом самолете Фрэнка.
— Пэт тоже поедет?
— Возможно. Скорее всего, да. — Он запнулся. — Хотя вообще-то Пэт еще не решила… Компания собирается неплохая — все, кто только можно, правда…
Лофорд упрашивал с подозрительной настойчивостью, и от этого Мэрилин стало не по себе. Он обнял ее одной рукой, как самого близкого друга, — возможно, их и впрямь связывала тесная дружба, но она не была уверена в этом…
— Тебе это пойдет на пользу, — уговаривал Лофорд.
А почему бы и не поехать? — подумала Мэрилин. Может, это как раз то, что ей нужно, — немного поразвлечься. И Бобби она проучит таким образом: пусть знает, что она не собирается вечно сидеть дома и названивать ему или, наоборот, ждать, когда он позвонит… Неужели она должна до конца своих дней бесцельно бродить по дому под бдительным оком хозяйничающей на кухне миссис Мюррей — своей телохранительницы, а вернее, сиделки.
— Хорошо, — согласилась Мэрилин.