Бессмертный охотник

Сэндс Линси

Деккер замялся, наблюдая, как небо пронзила молния. После нее последовал громкий треск, а затем грохот, когда гром, покатился над их головами, и он кивнул.

— Да. Мы подождем.

Вытащив свою руку, Дани повернулась, чтобы подойти к тюкам, сложенным у стены. Она уселась на одно и вынула из него соломинку, смотря, как Деккер медленно подходит к ней, чтобы присоединиться.

Они сидели молча несколько минут, а потом… не в состоянии больше выносить это… Дани спросила:

— Так твоя фамилия Аржено или Пиммс? — Когда он взглянул на нее с удивлением, она добавила, —

Ты, кажется, не был уверен в этом, когда мы впервые встретились.

Он криво улыбнулся, а затем вытащил немного соломы из тюка и стал с ней играть.

— Я родился как Деккер Аржено Пиммс. Моя мама Аржено. Пиммс пришло от отца. Но мы всегда метались между двумя именами. — Когда она подняла брови в вопросе, он пояснил, — Нашему роду, как правило, приходится переезжать каждые десять лет или около того. Люди становятся подозрительными, когда ты не стареешь. после этого периода, поэтому мы переезжаем. Наша семья чередует Аржено и Пиммс каждое столетие или около того. В этом столетии они используют Аржено. По крайней мере мои родители и сестры. Я не уверен в моих братьях.

Дани задалась вопросом по поводу этого комментария, не представляя, как можно не знать имена своих братьев и сестер, поэтому она просто спросила:

— Сколько у тебя братьев и сестер?

— Три младших сестры и три старших брата, — он ответил с легкостью.

— У тебя более многочисленная семья, чем у нас, — сказала она с улыбкой.

— Только на одного, — сказал Деккер, пожимая плечами. — И мы не так близки, как твоя семья, кажется. У нас большая разница в возрасте, — пояснил он.

— Сколько им?

— Давай посмотрим. — Он подумал, а затем сказал, — Элспет родилась в 1872 году, Джулианна и Вики…они близнецы, — пояснил он. — Я думаю, что они родились в 1983 году.

Дани смотрела на него непонимающе.

— 1872?

Деккер кивнул.

— Но, тогда её более ста тридцати лет.

— Примерно сто тридцать семь или около того, — сказал он, напоминая ей, — Закон позволяет иметь между каждым ребенком промежуток, по крайне мере, сто лет.

Дани закрыла глаза, когда все встало на свои места в ее голове. Деккер говорил Джастину, что не ел с тех пор как ему стало сто двадцать, в фургоне он говорил, что его бабушка и дедушка были вылечены наноботами в Атлантиде, и в его рассказе всего несколько минут назад, его семья использовала имя Аржено в этом веке. Они называют себя бессмертными, и она начинало понимать, что это не потому, что они быстро исцелялись. Дани не знала, почему она не додумалась до этого раньше. Она должно быть была слишком напряжена и взволнована по поводу Стефани, но теперь она начала понимать.

— Ваши люди не стареют и умирают, — сказала она.

— Мы не стареем, — согласился Деккер, — Но мы можем умереть. Я упоминал, что суженная Николаса умерла, что толкнуло его через край.

— Я предположила, что она была смертной, — пробормотала Дани с непониманием. — Сэм смертна, и я подумала…

— Сэм, единственная из смертных, потому что она не готова пока измениться, — пояснил он, а затем покачал головой и пробормотал, — Я предполагаю, что не очень хорошо объяснил все прошлой ночью. — Он сделал паузу и глубоко вздохнул, а затем сказал, — Наноботы ремонтируют любой ущерб, в том числе вызывающий старения. Они также уничтожают болезни, но они передвигаются через кровоток, поэтому если тебе вырвать сердце, они не смогут перемещаться и ничего не отремонтируют. Кровь умрет, и они тоже.

— Так получается жена Николаса умерла в результате несчастного случая, которое вырвало ей сердце? — спросила она с недоверием. — Какой несчастный случай вырвет тебе сердце?

— Нет. Жена Николаса, Энни, сгорела заживо в автокатастрофе.

— Так, огонь может убить и тебя.

Он кивнул.

— И обезглавливание.

Дани подумала, что это имело смысл, и спросила:

— А иначе ты не умрешь и не постареешь?

Деккер покачал головой.

— И твоей сестре сто тридцать семь лет?

— Около того, — подтвердил он.

— Она младше тебя?

Деккер, похоже, понял, к чему вели ее вопросы. Его губы искривились, сказав:

— Мне двести пятьдесят девять лет, Дани.

— Двести. .

— Пятьдесят девять, — закончил он.

Понять это слишком тяжело для ее бедной головы, она слабо спросила:

— Ты меня разыгрываешь, да?

— Нет, — сказал Деккер серьезно, а потом обеспокоенность появилось на его лице. — Разница в возрасте тебя смущает?

Дани издала короткий недоверчивый смех, а потом нахмурилась и посмотрела на него с беспокойством.

— Деккер, ты рассказывал про пожизненных суженых, и я знаю, ты думаешь, что я твоя, но…

— Я не думаю, я знаю, — сказал он твердо, и потом напомнил ей, — Дани. Я не могу читать тебя.

— Да, но…

— И мы делим сны.

Она смотрела на него с замешательством. Единственные сны, которые у нее были, после встречи с ним, где она шла по цветущей дороги со Стефани, и… Дани замерла, спросив с тревогой:

— В ванной?

— Боюсь, что так, — огорченно сказал он. — Я заснул на кровати, ждал, пока ты закончишь принимать ванну, и… — Он пожал плечами.

Она почувствовала приступ смущения, но спросила:

— Так-то что я испытала, тебе снилось?

— Не совсем, — медленно сказал Деккер.

— Ну а конкретно? — резко спросила она.

— Из того, что я понимаю, это общая штуковина. Твой мозг поставлял то, что ты делала, а мой разум контролировал меня, так что пока я намыливал твою грудь, это была ты, кто повернулся и поднял лицо, чтобы поцеловать меня и ты, кто снова протянул руку, чтобы схватить меня…

— Интересно, дождь кончился? — прервала Дани напряженным голосом.

Она начала соскальзывать с тюка сена, но он поймал ее руку, чтобы остановить, указывая:

— Ты можешь услышать стучит ли еще по крыше.

— Да, — пробормотала она, облизывая губы и избегая его взгляда. Его слова вернули ее волнение обратно в те минуты, и его голос стал ниже, пока он говорит, становясь так чертовски сексуальным… Она хотела, чтобы он поцеловал ее. Она снова хотела поцеловать его. Она хотела… она потрясла головой, Дани потянула свою руку, освобождая, и соскользнула с тюка. Она сразу же направилась к открытым дверям.