Бессмертный воин
Шрифт:
– Согласно законам церкви, миледи, уже итак поздно. Священники проповедают нам воздержание во время беременности.
– И в дни церковных праздников, и в дни поста, и по воскресеньям, средам и пятницам, и в Великий пост, и в рождественский пост, и так далее и так далее. Даже прошлая неделя была под запретом, хотя мы и так сорок дней до этого постились. Если я полностью подчинюсь учению церкви, то никогда не буду спать со своим мужем снова. Неужели всё это грешно?
– Ничего из перечисленного грехом я не считаю, миледи, - сказала Мейрвин, мучительно
– Я только предупреждаю о том, что скажет вам отец Теобальд на исповеди.
– Значит, я покаюсь в ответ, но, по крайней мере, у меня будет муж, - выпалила Алейда, и тут же пожалела.
– Прости, Мейрвин. Это уже больной вопрос. Ты поможешь мне?
– Возможно.
– Мейрвин задумчиво вычерчивала кончиком пальца замысловатый узор на столе.
– Как вы относитесь к лорду Иво, миледи? Вы заботитесь о нем?
– Он - мой муж.
– Понятно. Есть ли иная причина, по которой вы заботитесь о нём? Не потому, что он ваш муж…?
Алейда закрыла глаза и попыталась вообразить это.
– В самом начале я бы сказала тебе, что у меня не может быть привязанности к нему. Я была уверена, что он, до мозга костей, человек короля Уильяма. Но потом стала обнаруживать хорошее в нём. Удивительно, при его-то привычках, он оказался достойным лордом Олнвика и справедливым. Большую часть времени, - исправилась она, думая о Уоте.
– А если совершает ошибку, то находит такой способ примирения, что преданность людей к нему только возрастает. Он даже лорда Роберта сделал союзником.
– А с вами он как?
– Добр, даже когда я, возможно, того и не заслуживаю. Он сделал Тома оруженосцем, чтобы угодить мне, хотя тогда я плохо о нем думала. По сути, всякий раз, когда я плохо о нем думаю, он доказывает мне обратное. Даже в нашу брачную ночь, - добавила она, краснея.
– Значит, вам нравятся его ласки?
– Да, та малость, что у меня была, - Алейда вздохнула и ещё покраснела.
– С ним очень… приятно делить постель…
– Вы любите его, миледи?
– Я… я не знаю… - честно ответила она.
– Я знаю, что он заставляет меня смеяться, даже когда мне кажется, что я не хочу. А иногда целует меня, и я думаю, что вот, наконец, все будет хорошо, только бы он не разжимал объятий. Я так запуталась, Мейрвин. И потому снова спрашиваю, ты сможешь помочь мне? Поможешь?
Мейрвин долго изучала ее, потом медленно кивнула:
– У меня кое-что есть.
Она взяла табурет и влезла на него, чтобы дотянуться до верхней полки, с которой достала маленький, покрытый толстым слоем пыли и паутины, глиняный пузыречек. Она осторожно вытерла его о рукав, потом открыла и понюхала содержимое.
– Да, это пойдет.
– Что это?
– спросила Алейда.
– Очень особенное зелье, миледи, из самых редких трав и корней, сваренное под голубой луной. Капните одну каплю в вашу ванну и хорошенько в ней искупайтесь, потом уговорите мужа вымыться в той же воде. Он не сможет отказать вам.
Алейда жадно потянулась к пузырьку, но Мейрвин отвела руку.
– Это - сильная
Алейда ужасно покраснела.
– Почему ты думаешь, что я не сказала?
– Вы и себе-то едва признались. Или я ошибаюсь?
– Нет. Я скажу. Обещаю. В любом случае пора, - она взяла у Мейрвин пузырек и прижала его к груди.
– А что, если я не смогу уговорить его искупаться в той же воде?
– Тогда искупайтесь сами и пойдите к нему мокрой. Влаги на вашем теле будет достаточно для волшебства, и если вы уверенно к нему приблизитесь, то успех гарантирован.
Кивнув, Алейда осторожно сунула пузырек в кошелек и, цепляя мешочек обратно к поясу, следила, чтобы зелье не перевернулось.
Она пошла за Мейрвин к двери. Снаружи Том рвал сорняки в маленьком саду Мейрвин, в то время как Хадвиза наблюдала в сторонке, ленивица. Алейда обернулась к Мейрвин:
– Благодарю, целительница. Ты в очередной раз оказала услугу Олнвику.
– К моему удовольствию, миледи, как всегда, - ее спокойный голос совершенно не отвечал смешинкам в глазах.
– Надеюсь, и к вашему.
– Посмотрим, - сказала Алейда, задумчиво улыбаясь, и позвала слуг, чтобы отправиться домой.
– Опять?
Игнорируя тон Иво, Бранд полез в кошелёк и достал серебряное кольцо, которое едва подходило ему на мизинец.
– Я выиграл его вчера вечером в кости у кузнеца. Оно мне слишком мало и я подумываю отдать его знахарке.
– Зачем ей такое уродливое кольцо?
– Это не кольцо, дурак ты. Это наперсток. Для шитья.
«Мой напёрсток. Для шитья». Иво буквально услышал голос Алейды, колкий и немного забавный, когда она рассказывала ему о пари.
Скорее всего, это её напёрсток, проданный Рогезией кузнецу, и теперь проигранный и попавший в руки Бранду. Чтобы перейти к Мейрвин.
– Всё равно уродливое, - ворчал он, злясь, что не может вернуть его Алейде.
– Просто продай его.
Бранд пожал плечами, убирая кольцо в карман:
– Мейрвин может продать его, если захочет. Деньги ей нужны больше моего.
– А тебе нужен предлог для ухаживаний.
– Небольшая беседа и кружка эля - это не ухаживание.
– Не важно, всё равно глупо.
– Над тропой нависла ветвь, и Иво с рыком отбил её, словно она посягала на его личность. Бранд бросил на него косой взгляд, но ничего не сказал, чем ещё сильнее разозлил Иво.
– Ты уже многократно вознаграждал Мейрвин. Остановись, пока не поймал себя на том, что желаешь невозможного.
– Этого не произойдет, - сказал Бранд, не поддаваясь дурному настроению Иво.
– Я знаю, что и на мне лежит проклятие. Но я слишком долго скитался по лесам и не откажусь провести несколько вечеров в компании женщины, хотя бы только потому, что она хорошо пахнет. И не важно, пересплю я с ней или нет. Ты, разумеется, меня понимаешь, раз до сих пор не бросил свою леди, несмотря на все твои мнимые мучения.