Бессмертный
Шрифт:
На окнах первого этажа были решетки, ставшие для меня удобным подспорьем, чтобы забраться на небольшой козырек над подъездом, при этом оставаясь незамеченным. Подъездное окно, в связи с теплом, было открыто, так что я беспрепятственно оказался внутри. Личина вора-домушника была мне знакома в связи с деятельностью.
Выход на крышу оказался закрытым; было бы быстрее выбить хлипкую дверцу, но соседи могли услышать странный шум и выйти проверить, так что я две минуты ковырялся в ней метательным ножом, дважды неприятно обрезавшись. Была бы здесь Мара, я бы взял у нее более удобную для этого дела шпильку. Она ведь носит шпильки? Если нет, то она просто была бы обузой. Я вспомнил, что ее нет, потому что она похищена. Если бы не это обстоятельство, меня бы здесь не было. Сидел бы в корабле
Замок наконец поддался и я выбрался на крышу. Нависающая над головой громада гостиницы с такого ракурса казалась еще больше. С верхотуры было видно, как медленно где-то на востоке начинает проступать рыжая заря, заменяющая ныне песочные часы, отмеряющие быстро утекающее время.
Расстояние между этим жилым зданием и гостиницей было метров пять. Я вдруг подумал, что проще было бы забраться сразу на пожарную лестницу гостиницы на первом этаже, а потом уже взбираться наверх. Я тяжело вздохнул. Как там Верон говорил? У меня странно работает мозг? Он оказался прав. Но я уже был на крыше здания, а спускаться обратно было лень, так что выбора не было. Ну, так-то он был, я просто сделал неверный, а теперь приходилось расплачиваться. Ненавижу делать одно и то же дважды, например, вновь с самого низа лезть наверх, когда я и так уже наверху, хоть и не на том. Я так же на родной планете всего однажды забирался на гору, на самую высокую в том мире, а на другие не захотел. Я ведь уже был на тех же высотах, зачем туда обратно лезть, если еще выше все равно не заберусь?
Отойдя к другому краю крыши, я встал в стойку бегуна, глубоко вздохнул, сосредоточился на цели, рванул с места, поскользнулся и упал. Ну еще бы. Вторая попытка оказалась чуть лучше. На самом деле — нет. Уже в полете я вспомнил, что забыл продумать приземление. Ударившись грудью о перила пожарной лестницы, я чуть не сорвался вниз, едва успев ухватиться за поручни. Во время прыжка у меня с плеча сорвался автомат и полетел вниз. Отлично.
Забравшись на площадку, я услышал внизу какую-то возню, похожую на драку, но из-за развешанной на веревках, тянущихся от здания к зданию, одежды, я ничего не мог разглядеть. Наверно, если бы я действительно сорвался, то как в кино, в самом низу оказался бы одетым в какие-нибудь платье, панталоны и стринги поверх всего этого. Не исключено, что на голове были бы точно такие же трусы. Но я не упал.
За окнами, которые выходили на пожарную лестницу, тянулись длинные светлые коридоры, но людей видно не было. Может, было бы разумнее забраться в здание и забираться наверх по внутренней лестнице, но там тоже могли быть камеры. Я осторожно направился вверх, не забывая всматриваться в окна.
Пентхаус занимал два последних этажа в гостинице, а само здание сильнее всего расширялось с восемнадцатого, где и оканчивалась пожарная лестница. При пожаре или другом бедствии, видимо, те, кто занимает самые высокие этажи, как и самые высокие положения в обществе, должны были спасаться каким-то иным способом. Чем выше поднимешься, тем дольше и больнее падать, как говорится.
Коридор семнадцатого этажа был пуст. Я осторожно влез в окно и огляделся в поисках камер. Их не было. Я даже расстроился; возможно, мог бы залезть внутрь и раньше. Коридор был широким, при этом пересекался с еще несколькими, более узкими, по обе стороны которых и располагались номера, а судя по удаленности дверей друг от друга, комнаты были довольно большими. Сразу за окном, в которое я влез, тоже был перпендикулярный коридор, ведущий к лестницам и лифтам. Я пошел к ближайшим.
Те лифты, по одному из которых мы с остальными поднимались в первый раз, находились в передней части гостиницы, и там же находились камеры, теперь же я был в самой… дальней части, и здешние лифты могли и не обладать средствами слежения, но рисковать не стоило. Я пошел к лестнице, где обычно видеокамеры не устанавливались. В сенате, по крайней мере, их не было, либо я просто не заметил, что было маловероятно, а это ведь просто гостиница. Я ошибался. Едва открыв дверь, я заметил блеск стекла в углу и красную горящую точку, означающую работу устройства. Надеюсь, я остался незамеченным,
Мысль пришла стремительно, как если бы она специально выжидала момента, чтобы возникнуть у меня в сознании в самый подходящий момент.
Дверцы лифта оказались плотнее, чем я думал, и чтобы раздвинуть их достаточно для того, чтобы уцепиться пальцами, пришлось вставить в щель два метательных ножа, которые все еще висели у меня на груди, существенно их погнув. Дверцы поддались и я оказался в шахте лифта, кабина которого виднелась этажей на десять ниже. Уцепившись за трос, я медленно полез вверх, стараясь при этом не шуметь, хотя отчего-то хотелось свистеть.
На лифте любой желающий мог доехать лишь до двадцатого этажа, а чтобы попасть в пентхаус, необходима была специальная карточка. В этом случае лифт вел непосредственно в вестибюль номера, открываясь, так сказать, прямо на пороге. Я добрался уже почти до самого верха, и тут лифт неожиданно заработал.
Я держался как раз за тот трос, что сейчас начал опускаться, и я вместе с ним, но схватившись за соседний, я оказался в еще более худшей ситуации; этот трос направлялся вверх и переваливался через шкив, грозя втянуть мою руку и превратить ее в фарш. Я перелез обратно, снова поехав вниз, потом обратно, поехал вверх, затем снова… Мимо меня промчался противовес, чуть не задев, потом все остановилось. Лифт встал на первом этаже, что не сулило ничего хорошего. И точно, спустя несколько секунд он поехал вверх, заставляя меня вновь перелезать с троса на трос, как обезьяну по лианам. Противовес вновь промчался мимо меня, на этот раз больно ударив локоть; задело локтевой нерв и по телу как будто пробежал электрический ток. Но я удержался.
Лифт надвигался. Неумолимо. Все ближе и ближе. Слишком близко. Лифт остановился на двадцать первом этаже, этаже, что для пентахуса из двух был нижним. Кто-то воспользовался карточкой. Это был мой шанс. Я аккуратно спустился на крышу кабины лифта, дождался, когда двери закроются, влез через люк внутрь, заметив, что камера внутри была уничтожена, и нажал на кнопку экстренной остановки. Теперь снаружи этот лифт вызвать было нельзя. Я прислонился ухом к дверям и прислушался.
Верон с Иолаем расстались с Амаром на стоянке кораблей, разойдясь в разные стороны, при этом бессмертный пошел в сторону сената, площади и гостиницы, куда и нужно было дуэту, а камирутт и киборг отправились в сторону противоположную, неосознанно отдаляясь от нужной цели. Теперь же они шли — бежали! — уже в нужную сторону. Броня патрульной формы действительно была жутко неудобной, а потому они отколупали от нее все, что мешало в дороге: выкинули шлемы, бронированные нагрудники, защиту на руках и ногах. Защита на спине была неотделимой частью куртки и ее можно было оторвать только вместе с тканью, поэтому ее оставили, и теперь при каждом шаге она шлепала по спине, будучи свободной от креплений, плотно соединяющих ее с выброшенным ныне нагрудником. Автоматы, что они взяли с собой из своего корабля, они спрятали еще когда нашли подходящую форму, потому что оно было другого типа и вызвало бы подозрения. Автоматы же патрульных оказались примерно на девять десятых пустые, а запасные обоймы никто проверить не удосужился, поэтому Верон и Иолай избавились и от них, при условии, что патронов мало, а в гостиницу было необходимо проникнуть тихо, поэтому огнестрельное оружие по всем статьям было лишнее, хотя у них оставалось по паре пистолетов.
Добравшись до гостиницы, они увидели всю ту же картину, что видели в прошлый раз: здание внутри и снаружи кишело патрульными, казалось даже, что их стало больше. Стояло несколько патрульных автомобилей. Как мотыльки на огонь собрались все, кому надоело бродить по городу в поисках восставших и рисковать жизнью, лучше переждать худшие времена, сгруппировавшись, словно замерзающие пингвины.
Ничего не оставалось, Верон и Иолай свернули в узкие злачные переулки, отображающие всю суть сверкающего с виду города. Подбегая к одному из углов, Верон вдруг резко остановился, придержав Иолая.