Бессмертный
Шрифт:
— Это для безопасности, — пояснил позже Машая. — Даже если противник и пройдет первую дверь, то вторую открыть намного сложнее. Когда в проходе будет достаточно людей, страж за дверью просто потянет за нужные веревки или рычажки и вся эта груда мусора обвалится, похоронив непрошенных гостей под собой. Подобная система есть почти во всех таких проходах.
Когда мы все зашли в этот небольшой туннельчик, дверь за нами со скрежетом закрылась, но через пол минуты открылась вторая.
Я, попав сюда впервые, ожидал, что дверью все будет выглядеть иначе, чем по другую сторону стены, но пейзаж и на этой стороне не
— Саблезубые койоты, — пояснил Машая, увидев на наших лицах немой вопрос. — Местная банда. Здесь таких больше, чем мух в навозной куче.
— Саблезубые койоты? — переспросила Мара. — А разве такие бывают? Или были.
— Я не знаю. Здесь вообще много группировок с подобными названиями: Красномордые тигры, Афро-креты, Безумные росомахи, Мертвые дельфины, Лиловые каепарды, Культурные агресты, даже Безголовые гидры есть.
— Безногие осьминоги, — усмехнулся трехглазый, то и дело поворачивая голову то в одну сторону, то в другую, и нервно сжимая автомат.
— Да, они тоже.
— А ты в какой банде состоишь? Ты же состоишь?
— Я… — Машая запнулся. — Да… то есть нет. Не совсем. Не совсем банда… Не важно, в общем.
Нам еще пришлось пройти не один такой мусорный форпост, и все в основном в молчании, мы издавали лишь звуки шагов, да Костун все пыхтел и охал. Современная медицина творит чудеса и его плечо почти полностью зажило и болеть было практически не должно, но он чувствовал себя куда комфортней в роли извечного страдальца. Лишь бармен Машая периодически прерывал молчание, объясняя, на территории какой банды мы в данный момент пребываем. Спустя минут двадцать, когда мы уже преодолели четыре стены, Мара вновь заговорила, нарушая очередную игру в молчанку:
— А если ты ни в какой банде не состоишь, то почему тебя так легко всюду пропускают? Не из-за знакомства же, тем более, что с тобой троица неизвестных вооруженных Людей, которых они даже не знают.
Машая снова замялся. Ему явно не хотелось поднимать этот вопрос, но язык Мары были длиннее ее мысли.
— Ну… знакомства… не совсем. Они меня, конечно, знают, как и я их, но мы… не совсем просто знакомы.
— Это как-то связано с тем, что ты состоишь «не совсем в банде»? — прямо спросил я. Раз уж пошла такая сеча…
Самта негромко рассмеялся:
— Машая, Машая, сам себе яму вырыл, — проговорил он. — Язык бы себе укоротил.
— Я тебе его сейчас сам укорочу, — рявкнул бармен. Самта выставил перед собой ладони, как бы показывая, что он тут ни при чем, хотя и не стер с лица самодовольную ухмылку.
— Больше не спрашивайте меня ни о чем таком, я вам не могу ответить и все, — сказал он серьезно. — Вы сами потом все узнаете, если они захотят.
«Они?», — подумала Мара, но вслух спрашивать не стала, чтобы вновь не разозлить бармена. Даже самого добродушного можно вывести из себя.
Остаток пути прошел во всеобщем молчании, не считая постоянных вопросов Костуна о том, когда они уже придут. Но вот Машая остановился.
— Мы на месте, — сказал он. — За этой стеной и живет тот Человек, о котором я говорил. Банда, в которой он состоит, называется Могильные черви. Ведите себя тихо, но
— Как скажешь.
Как и все предыдущие разы, Машая подошел к охране и что-то им сказал, после чего махнул нам рукой и мы зашли в очередной коридор из переваренного железа.
— Я так и не поняла, — заговорила Мара, когда мы уже отошли от стены, — как ты их всех различаешь, если все эти стены из мусора одинаковые, а на них даже знаков банд нет, чьи владения начинаются за этой стеной. Хотя вот на этой стене символ был.
— Просто запомнил, — пожал бармен плечами. — Символов нет, потому что территории часто захватываются другими бандами, а постоянно закрашивать чужие символы и рисовать свои слишком хлопотно. — Машая, судя по всему, приостыл, а может ему просто надоело молчать, когда рядом столько собеседников, которые вообще ничего не знают о месте, где находятся, а он знает много.
— А знаки, что внутри? — снова задала вопрос Мара, указывая на изрисованные граффити стены домов.
— Их приходится закрашивать, ничего не поделаешь. Символы снаружи не выставляются и еще по одной причине: чтобы потенциальному противнику было труднее узнать, какая банда теперь прячется за стенами. Как вы уже поняли, здесь настоящий лабиринт, поэтому всем приходится запоминать расположение той или иной банды, чтобы случайно не наткнуться на слишком большую и сильную. Но здесь постоянно ведутся войны за территорию, поэтому упомнить все не представляется возможным. Этим и пользуются мелкие банды, скрывая себя за стенами, чтобы выиграть время набраться сил, пока противник пытается выяснить, что за группировка внутри.
Зоопарк в коробке. Целая страна на нескольких квадратных километрах. Свои законы, своя политика, свои интриги и заговоры. Наверняка существуют и заговоры между бандами по захвату и разделению территории противника. Интересно, что случается с бандой, которая была захвачена? Становится частью другой или просто уничтожается? Везде стоят камеры; транслируйся все происходящее в реальном времени в сеть, это стало бы самым успешным реалити-шоу в истории, переплюнуло бы даже «Секс со звездами».
Вопросов у меня было много, но еще больше было времени, я обязательно сюда вернусь и поразвлекаюсь.
— А тогда почему у этих Могильных червей символ висит? — задал я единственный вопрос, опередив при этом Мару.
— А они достаточно сильны и многочисленны, чтобы почти никого здесь не бояться. Им скрываться не имеет смысла, тем более, что они здесь одни из основных поставщиков оружия и всяких железяк. Кстати, мы пришли.
Мы остановились возле небольшого трехэтажного дома, зажатого с двух сторон пятиэтажками. Выглядела она также обшарпано, как и все другие здания в этом небольшом, но все же бесконечно огромном городе, из которого не так-то легко самостоятельно выбраться. Выделялся этот дом лишь своим размером, потому что все остальные здания были как минимум пятиэтажными. Еще он казался построенным несколько в другом стиле, но время уровняло его с остальным унылым пейзажем. Какая бы то ни было табличка на нем отсутствовала — просто трехэтажка с окнами из бронированного стекла (на первом же окна и вовсе были заложены кирпичом) и тяжелой металлической дверью, когда-то давно покрашенной под цвет кирпича, но теперь с облупившейся краской и следами от пуль.