Бессмертный
Шрифт:
В ответ Джим мог лишь пройтись по кухне, качая головой, пытаясь найти дыры в тупой, несостоятельной, долбанутой идее Эда.
— Она не может быть душой, — единственное, что он нашелся ответить. — Просто не может.
Эд сделал глубокий вдох, словно приготовился объяснять элементарную физику недалекому человеку. — Джим, не будь так наивен. В каждом раунде прослеживалась своя логика, то, как ты находил душу, переход от одного к другому. Сисси была с нами с самого начала… а твоя реакция, когда мы нашли ее мертвой в той ванной… черт, да это же первая
— Нет.
Это все аргументы. Просто… нет.
— Джим, ставки повышаются. Это не просто война и все мы, это ты. Поэтому это должна быть она. Это серьезное испытание лично для тебя.
Руки тряслись так сильно, что когда он попытался достать пачку красных Мальборо из кармана, он выронил ее на пол.
И, будто сами сигареты пытались указать ему то же направление, они приземлились рядом с вещами, которые он смахнул со столешницы, когда ласкал Сисси.
Так хороша. Она была чертовски хороша… когда прикасалась к нему, какой была по ощущениям, все, от вкуса ее гладкой кожи и до ее оргазмов.
Прямая противоположность Девине. Во всем.
— Это просто невозможно, — пробормотал он, пытаясь прикурить.
— Создатель предопределяет все.
— Она — не зло.
Но… она солгала ему. На вопрос, почему искала его в интернете. Хотя, может и нет. Может, в нем говорит параноик. Черт, было вполне возможно, что она просто уехала домой, потому что… и просто искала информацию о нем, потому что…
Перестань думать членом.
Ощущая невероятный ужас, он подошел к столу и посмотрел на проклятую книгу.
Эд раскрыл ее на середине, и когда Джим сфокусировал взгляд… он пытался найти в написанном латынь. Но одному Богу известно, что это за письмо. Словно комбинация символов и русского алфавита.
Но это была… не латынь.
— Позволь рассказать, каким будет конец игры, — мрачно сказал Эдриан. — Заражение Сисси ухудшится… и так Девина заразит тебя. Она поимеет тебя через Сисси.
Логичность его слов пугала Джима. — Но я не одна из душ. И Сисси не может ею быть. Она уже мертва.
— Я не видел в правилах таких исключений, а ты?
Ну, нет. Он тоже. Но…
— Окей, ладно, — сказал Эд, активно жестикулируя. — Даже если ни один из вас не стоит на кону. Тем не менее, ты все еще зло на пятьдесят процентов… поэтому Девина согласилась на твою кандидатуру. Чем ты злее, тем больше подвержен заразе. Тем лучше для нее. И мне следовало это учесть, ведь я сам болен тем же раком. — Ангел ткнул себя в грудь. — Она и во мне. Из нас троих один Эдди был чист, ведь он никогда не спал с ней, поэтому она сделала его своей мишенью. Поэтому она так боялась парня. Поэтому убрала его.
— Я ни за что не отдам Сисси этой суке, — онемело выдохнул Джим.
— Я знаю, и не могу понять, на руку нам это или нет. И, помяни черта: Девина только что заходила. — Эд произнес последние слова очень осторожно, словно Джим стоял в двух дюймах от пропасти. — Она сказала, что ты искал ее.
Джим снова решил уравнение, шаг за шагом. И он ненавидел решение, к которому пришел. В правилах не говорилось, что кто-то вроде Сисси не может быть выбран… и Эд был прав.
Внутренняя логика была неоспорима, но видна только в ретроспективе.
Срань Господня, подумал он. Он надеялся, что Эдриан ошибается, очень сильно.
— Оставайся здесь. — Он вытянул сигарету. — И последи за Сисси, хорошо? Я скоро вернусь.
— Не натвори глупостей.
— Она — твоя единственная забота. Я со всем разберусь.
Выходя из кухни, он слышал ругань Эда, но игнорировал это дерьмо. Ему нужно позаботиться о деле… а для этого нужно подняться наверх.
И речь не о втором этаже.
Глава 26
Появившись в Раю, Джим обнаружил, что место было по-прежнему сочным, как Центральный парк в летний период: кругом зелень, голубое небо над головой, перед глазами стены замка цвета кофе с тройными сливками. Но было больно смотреть на всего два флага, видневшихся на парапете.
Джим вспомнил, как впервые очнулся на лопатках на вечнозеленом газоне, поджаривший его ток все еще тревожил с шипением каждое нервное окончание в его теле. С тех пор он уже так часто бывал здесь, что по опыту приземлился на ноги.
Прежде чем пуститься на поиски архангела, он повернулся к Бастиону Душ… представляя там свою маму. В безопасности. Не чувствуя боли. Ничто не тяготило ее и не беспокоило. Он не встречал ее со дня ее смерти, и, блин, было бы неплохо увидеть ее в последний раз на случай, если он проиграет в этой проклятой войне…
— Мне жаль. Я не могу согласовать этот переход.
Он повернулся к Найджелу. Парень напоминал хорошо отреставрированную картину, ничего пыльного и бледного, конечности, очевидно, срослись без последствий… по крайней мере, судя по легкости, с которой парень шел по стриженой траве. На нем был один из костюмов в стиле двадцатых годов, кремовый лен посреди странного окружающего освещения своим сиянием напоминал ночную лампочку.
— Мне нужно, чтобы ты был предельно честным со мной, — сказал Джим.
— Ну, разумеется. Иначе и быть не может.
— Мне нужно знать, правда ли, что душа, освобожденная из Ада, не может попасть туда. — Он ткнул пальцем через плечо. — Что есть какая-то проблема с заразой. Или чем там еще.
Дерьмо. Просто… дерьмо.
И… блеск. Лицо Найджела помрачнело, когда он прошептал: — Ты говоришь о Сисси.
— Нет, о гребаном пасхальном кролике.
— О, да, мифический кролик в корзинке с крашеными яйцами. Все верно… этот пушистый комок, как его назовут некоторые, никогда не попадет в Рай. И, к несчастью, ты прав. Всякая душа, побывавшая в Аду, не может быть допущена за стены Бастиона или даже в эти земли.