Бесстрашие
Шрифт:
Перед тем как раскрыть сложенный листок, делаю глубокий вдох. Меня переполняет странное чувство особой значимости момента, словно Харлоу прямо сейчас аплодирует мне из своей могилы.
Письмо напечатано на печатной машинке. По мере чтения я понимаю, что это не просто письмо, а самая настоящая угроза.
«Мистер Райдер,
У вас очень милый сыночек. Если хотите, чтобы он прожил долгую счастливую жизнь, то выполните мои требования. Зейн Райдер не должен унаследовать компанию. Её со всеми филиалами Вам следует передать своему старшему
С наилучшими пожеланиями,
Неравнодушный Гражданин».
— Что ты здесь делаешь?
Я подскакиваю при звуке голоса Стила. Он стоит на пороге, занимая большую часть дверного проёма своей крупной фигурой. Я только сейчас осознал, как угрожающе может выглядеть моей брат.
Быстро складываю письмо и запихиваю его в задний карман.
— Предаюсь воспоминаниям.
— Это теперь мой кабинет, — говорит Стил. — Тебя здесь быть не должно.
— Формально половина дома принадлежит мне. А поскольку мы ещё не проводили границу, то этот кабинет вполне может оказаться моим.
Стил сверлит меня злобным взглядом.
Я выпрямляюсь во весь свой рост.
— Ты хоть скорбишь по нему, Стил? Или его жизнь и наследие были для тебя просто желанной наградой?
Не дожидаясь ответа, проталкиваюсь мимо него. Мои руки сжаты в кулаки, сердце готово взорваться от ярости.
И только после того, как я вышел из дома, спустился по ступенькам и сел в свою машину, до меня доходит смысл прочитанного.
Отец изменил завещание не потому, что не любил меня. Он изменил его, чтобы защитить меня.
И тот факт, что его убили два дня спустя, — не просто совпадение.
Моего отца убили. И я должен найти виновного.
24
СИЕННА
С тех пор, как мы с Треем вернулись с оленем и тремя койотами, Пейдж больше не распределяла меня в отряды охотников. Меня впечатлило количество принесённой нами добычи, но её, по всей видимости, нет. Меня уже тошнило от этой вечной конкуренции с ней. Она, очевидно, умнее, быстрее, сильнее и стреляет намного лучше. Так почему она не может допустить даже крошечный мой успех?
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Всё дело в том, что она не может получить желаемое. А желает она Трея. Моего парня.
И пускай она приходила, чтобы извиниться за то, что чуть было меня не утопила (психопатка!), она продолжает превращать мою жизнь в ад, поручая мне чистить отхожие места. Это из-за того, что я не приняла её извинений? Кто знает.
Можно было подумать, что я уже привыкла к запаху фекалий после того, как прожила месяц со своими собственными, но ничто не могло приготовить меня к этому. Едва я приподнимаю брезент — походную версию двери, — как к горлу подкатывает тошнота. Я убираю в перчатках; для такой работы скорее нужен скафандр, но приходится работать с тем, что есть.
Я как раз заканчиваю убирать третью будку — кабинку, посреди которой стоит деревянное
Он окидывает взглядом туалеты.
— Что ты делаешь?
— Переношу туалетные кабинки, как и было поручено. Выгребные ямы слишком быстро заполняются.
Хмыкнув, Трей оглядывается.
— И что именно ты делаешь?
— Ну, — перехожу я на официальный тон клининг-менеджера. — Сначала аккуратно снимаю эту гениальную конструкцию… — Закатив глаза, показываю на самодельные кабинки. — Потом прикапываю дыру грязью. — Указываю на предыдущую горку. — А затем… О, это моя самая любимая часть: я выкапываю новую выгребную яму. Очень весело, скажи же? О такой работе можно только мечтать.
Натужно улыбаюсь.
Трей, запрокинув голову, хохочет.
— По крайней мере, твой нрав никуда не делся.
— Ну уж нет, этого даже Пейдж не сможет у меня отнять, — отвечаю я сквозь стиснутые зубы.
Подойдя ближе, он потирает мои руки в знак поддержки.
— Как насчёт перерыва? — шепчет он, его взгляд уже задерживается на моих губах. — Кажется, моей маленькой выгребательнице экскрементов не помешает отдохнуть.
— Но я не выгребаю, только прикапываю. — Поднимаю руки в перчатках. — Полагаю, этот… перерыв лучше отложить. Поверь мне, ты не хочешь знать, где были эти руки.
Несмотря на моё предупреждение, Трей наклоняется и целует кожу прямо под ушком, что, конечно же, вызывает мгновенную реакцию. Будь я фейерверком, уже взлетела бы в небо в виде надписи: «Да, я этого хочу. Нет, не останавливайся».
Но тут до меня доносится запах из соседней кабинки, которую я ещё не перенесла. Я отталкиваю Трея локтями.
— Эм, нет, не здесь. Ни за что.
Трей ловит меня за руку и отводит на безопасное расстояние от вонючих туалетов.
— Знаешь, что нам нужно? — спрашивает он, понизив голос.
Я наклоняю голову вбок, выражая любопытство.
— Немного личного времени. Только ты и я. Что скажешь? Может, пойдём к тем горячим источникам сегодня ночью?
Он изгибает бровь, и один уголок его губ приподымается в кривой ухмылке.
Всё внутри меня сжимается при мысли о вечере наедине с Треем. Столько времени прошло…
— Может быть.
Губы Трея расплываются в полноценной улыбке, с ямочками на щеках.
— Будем считать, это значит «да». — Он целует меня в щёку, и его губы касаются моего уха, когда он добавляет: — Встретимся у твоей палатки ночью, когда все лягут спать.
Его слова прозвучали тихим будоражащим рокотом.
— Хорошо, — шепчу я в ответ.
Я ожидала, что он сразу развернётся и пойдёт по своим делам, но он продолжает стоять на месте.
— Отлично. А теперь давай займёмся работой.
— Ты хочешь мне помочь?
— Разумеется.
— Ладно. Можешь выкопать яму для следующей кабинки?
Указываю на выбранное место.
— Конечно.
Он хватает лопату с земли и приступает к делу.
Я внезапно ловлю себя на том, что пялюсь на его согнувшуюся фигуру, на волоски на затылке у самой шеи, вьющиеся от пота. Я с восхищением смотрю, как футболка липнет к его сильным плечам и спине, облегая точёные мышцы. Бицепсы активно напрягаются и растягиваются от каждого движения лопатой.