Бесстрашие
Шрифт:
— Как здесь красиво, — произносит Сиенна, запрокинув голову и глядя вверх.
— Идём дальше, — предлагаю я. Мы заходим глубже в щелевой каньон. Иногда коридоры становятся такими узкими, что нам приходится протискиваться или взбираться выше туда, где пошире.
— У тебя же нет клаустрофобии, я надеюсь? — спрашиваю я, когда мы попадаем в ущелье такой ширины, что приходится идти боком.
— Нет, слава богу, — говорит она.
По пути нам встречается маленький ручеёк, который мы перепрыгиваем. Сиенна идёт
Она оборачивается, шок сменяется решимостью.
— Ох, ты у меня сейчас получишь!
Пячусь назад. Сиенна брызгает водой в мою сторону. Всего пара капель попадает на мои ноги. Я смеюсь и атакую в ответ. Вода попадает ей в лицо. Она сплёвывает и убирает влажные волосы с глаз. Пытаясь не засмеяться (потому что я правда перестарался), подбегаю к ней.
— Прости, — говорю я, вытирая её лицо краем своей футболки.
Она отпихивает мои руки и вытирается своей футболкой, обнажая белый плоский живот.
— Прости, — повторяю я. — Ты ведь на меня не обижаешься?
— С чего бы мне обижаться? — с ухмылкой спрашивает она. Я просто отомщу.
Не успеваю ничего осознать, как она пинает воду, обливая мои шорты и футболку.
— Ого, холодно.
Сиенна смеётся.
— Ой, да ладно тебе. Просто ты слишком горяч, Трей, признай это.
Мне нравится видеть её такой. Улыбающейся, смеющейся… моей.
Ухватившись за край её влажной футболки, подтягиваю Сиенну к себе.
— Ты права, я весь горю. Потому что ты рядом со мной.
Щёки Сиенны розовеют. Обожаю смущать её.
Она прижимается губами к моим. Они у неё такие тёплые и мягкие, и всё ещё влажные от воды. Её язык пробегает по моей верхней губе, и у меня сносит крышу. Одна моя рука ложится на её затылок, а другой я притягиваю Сиенну к себе. Я чувствую, как её сердце бьётся галопом. Трудно думать о чём-либо, трудно дышать. Я поглощён её вкусом, её запахом, ощущением её нежной кожи и тёплых ладоней. Хочу быть ещё ближе. Никогда не хотел ничего так сильно в своей жизни.
Когда мы отстраняемся, главным образом для того, чтобы сделать вдох, я замечаю, что щёки Сиенны уже цвета спелого граната. Она прижимает к ним ладони.
— Вау.
Мои губы расплываются в улыбке, когда Сиенна застенчиво поглядывает на меня из-под ресниц.
— Ага… Вау.
— Знаешь, ты очень хорошо целуешься, — признаётся она.
Следующие слова вырываются из меня сами собой:
— Лучше, чем Зейн?
Она шлёпает меня по плечу.
— Трей!
— Прости, плохой вопрос. Можешь его вычеркнуть.
Сиенна запрокидывает голову и смеётся. Я рад, что она счастлива. Рад, что в такие моменты она забывает обо всей этой дерьмовой жизни и живёт сегодняшним днём. От её улыбки мир кажется
— Но я на десятку, а он на восьмёрочку, да? — дразню я.
Сиенна начинает шагать дальше, улыбаясь, оглядывается через плечо и пожимает плечами. Отойдя на некоторое расстояние, она отвечает:
— Ты определённо тянешь на десятку.
Догоняю её.
— А Зейн? Что у него? Тоже десятка?
Она вновь пожимает плечами, таинственно улыбаясь.
— Ты меня убиваешь! — возмущаюсь я. Но искушение слишком велико, поэтому я хватаю её на руки и бегу по ущелью, расплёскивая воду. Брызги попадают на мои икры и спину. Мы оба уже промокли насквозь.
— Поставь меня! — визжит она.
Возможно, она подумала, что я собираюсь окунуть её с головой в более глубоком ручье впереди, но я ещё не решил. Её весело дразнить, но не хочу переступить черту и разозлить.
— Поставь! Поставь! Поставь!
Когда просьбы не срабатывают, она меняет тактику и начинает целовать меня в шею. Я замираю, чувствуя её губы на мочке уха. Чёрт, как же это приятно.
— Ладно, ладно, ты победила, — говорю я, ставя её на ноги. Она снова вскидывает голову, губы коварно изогнуты.
— Нет, ты победил.
Я чувствую себя самым счастливым сукиным сыном на свете. Сиенна — красивая, умная и невероятно крутая. А самое главное, она моя.
Целую её в нос, в лоб и в подбородок, прежде чем позволяю себе коснуться её губ. Она делает неровный вдох, крепче обнимая меня за шею. Я мог бы стоять так весь день, целуя её. Всю ночь и весь следующий день. Но если мы не поторопимся, она может пропустить праздничный ужин.
Я неохотно убираю её руки со своей шеи и целую в нос ещё раз.
— Идём дальше? — бормочу я. — До другого конца каньона, полагаю, ещё несколько километров.
— Хорошо, — отвечает она. Я вижу, что она немного разочарована, но позже мы это компенсируем.
* * *
Мы идём по каньону уже больше часа, когда я хватаю Сиенну за руку, останавливая:
— Ты это слышала?
— Что?
— Этот… этот звук.
Вновь прислушиваюсь. Будто что-то капает.
— Это дождь, — говорит Сиенна, запрокидывая голову и ловя капли ртом. В этот момент на меня падает первая капля.
Чёрт.
— Это плохо. Это очень, очень плохо.
— Это всего лишь мелкий дождик, Трей. — Сиенна закатывает глаза.
— Зай, ты не понимаешь. Каньон может заполниться водой. Этот мелкий дождик может стать крайне опасен. Нам нужно уходить, скорее.
Я схватил её за руку. Понятия не имею, как далеко ещё до выхода. Может, пара сотен метров, а может, и несколько километров. Лучше вернуться тем же путём, которым пришли.
Дождь усиливается, из моросящего становясь проливным. Скалы уже скользкие от воды, когда мы перелезаем через них.