Бестиарий
Шрифт:
По пути к дому она заметила еще одну странную вещь — недалеко от двери, прямо на газоне, валялась пустая миска из-под овсянки. Что, черт побери, здесь происходит?
— Робин? — окликнула она, но ответа не последовало. — Робин?
Бриз, дующий со стороны океана, приятным холодком обвевал спину.
Стеклянные двери на первом этаже были распахнуты прямо на лужайку с поблекшей травой. Поливать газон во время засухи — напрасно расходовать воду — считалось серьезным административным нарушением. Робин лежала на пляжном полотенце и читала журнал, Джо весело прыгал в своем желто-красном манежике. Увидев
— О, привет, — сказала Робин, откладывая журнал в сторону. — Я и не слышала, как вы подъехали.
— Как тут мой ангелочек?
Бет наклонилась, взяла сына на руки. Потерлась щекой о его щечку, дивясь, до чего же нежная у него кожа, любуясь совершенством маленького круглого личика. Она знала: все матери считают своих малышей самыми красивыми в мире, но в ее случае все доказательства были налицо. Ее Джо был действительно самым красивым ребенком в мире — правильные, почти скульптурные черты личика, нежные золотистые кудряшки, а глаза… Глаза смотрели порой с такой недетской умудренностью, что, казалось, малыш все видит и понимает в этом мире.
— Как мы сегодня себя вели? — спросила Бет и получила вполне ожидаемый ответ:
— Отлично. Не ребенок, а чистое золото.
— Я вроде бы видела миску из-под каши у двери или мне показалось?
— Да. Тут к нам повадился один гость. Приходит уже несколько дней, — хихикнула Робин.
Держа малыша на руках, Бет ждала продолжения.
— Надеюсь, вы не против… просто вид у него такой жалкий. Большая желтая собака, кажется лабрадор, болтается тут вокруг. Было жарко, я и налила ему воды.
— Бездомная собака?
— Да. Ошейника я на нем не видела.
Бет не знала, что и сказать. Она любила животных, но была не в восторге от того, что какая-то бродячая собака шастает возле дома, где на целый день остается ее малыш.
Робин догадалась, о чем думает Бет, и сказала:
— Он ведет себя дружелюбно. Немного пугливо, но вполне дружелюбно. Подходить к ребенку я ему не разрешаю.
Бет доверяла этой девушке, на нее можно было положиться. Пусть Робин еще и двадцати нет и колледж не закончила, но она была славным добрым существом, настоящая находка, а не няня. Хотя Бет наслушалась немало историй о том, какие ужасы творили с детьми самые милые с виду няни.
— Ты очень торопишься? — спросила она. — Хотелось бы помыться. Я быстро.
— Не проблема, — ответила Робин и снова взялась за журнал, только теперь Бет разглядела, что это «Ин тач уикли». — Отсюда так здорово любоваться закатом.
Бет не могла с ней не согласиться. Дома, выстроившиеся на вершине холма, смотрели на горы Санта-Моника. Даже из самого маленького дворика открывался захватывающий вид на каньон: отвесные, поросшие густым зеленым кустарником склоны и солнце, садящееся за ними.
Бет поместила Джо обратно в манеж, поднялась наверх и начала наполнять ванну, но не горячей водой. В Лос-Анджелесе стояла жара, и не было ничего лучше и приятнее, чем искупаться в прохладной освежающей воде. Опустившись в нее, она ощутила, что ограждена теперь от грязного душного города и всех неприятностей на работе.
Она слышала как в спальне звонит телефон. Ничего, Картер (она была уверена, что это он) оставит сообщение на автоответчике. Надо будет напомнить ему, чтобы привез еды. Вот
Бет, конечно, видела огромные преимущества жизни в Саммит-Вью, одна только ванная была в два раза больше, чем в Нью-Йорке, но были и отрицательные стороны: она скучала по своим старым соседям, которых так любила.
Бет накинула синий шелковый халат (подарок Картера ко Дню матери) и включила автоответчик. Да, это был Картер, и звонил он (какой умница!) из ресторана под названием «Китайская династия», где только что купил что-то на ужин. С мужем ей крупно повезло, ничего не скажешь.
Она спустилась вниз босиком, и хотя всегда считала ковры от стены до стены мещанством, даже дурным тоном, признавала, что ходить по ним очень приятно. В дверь входил Картер с белыми пластиковыми коробками в руках.
— Сообщение прочла? — спросил он.
— Да. — Она поцеловала мужа в щеку. — Робин на заднем дворе, с Джо. Пойду отпущу ее.
— Я видел у двери миску или мне показалось? — спросил Картер, помогая жене отнести коробки и пакеты на кухню.
— Позже объясню, — ответила Бет.
Ели они на кухне, усадив Джо на подоконник и обложив со всех сторон подушками, чтобы не упал. Картер выбрал ее любимое блюдо — креветки с грецкими орехами в глазури — и еще несколько закусок для разнообразия. За бокалом холодного белого вина жена рассказала ему о бродячей собаке, а он ей о том, как осматривал останки Женщины из Ла-Бре, хранившиеся в музее. Он также сказал, что использовал этот случай, чтобы обучить Миранду Адамс, выпускницу университета, азам работы антрополога.
— Угу, — заметила жена. — Эта твоя Миранда небось хорошенькая как куколка?
Картер понял, что, не подумав, ступил на скользкий путь.
— Кое-кто так считает, — ответил он.
— Кто именно?
— Люди, у которых есть глаза.
Она швырнула в него недоеденным печеньем с сюрпризом. Сюрприз с изречением еще оставался внутри.
Картер развернул и прочел вслух:
— «Терпение — вот добродетель, которой следует научиться».
— А у тебя что?
Он разломил свое печенье, прочел и не ответил.
Бет положила ноги ему на бедро и, нетерпеливо потеребив пальцами, спросила:
— Ну что? Что там написано?
— Там написано: «Страх — твой друг, учись у него».
— Вау! — воскликнула Бет и рассмеялась. — Что-то уж больно серьезно для сюрприза в печенье!
— Да уж, — ответил Картер. Ему почему-то стало не по себе. — Может, следует пожаловаться в управление фирмы.
Он невольно вспомнил о костлявой руке, что потянулась к нему из глубины колодца. Интересно, чему можно у нее научиться?