Бестия. Том 1
Шрифт:
Он схватил Кэрри за руку.
— Не распускай губки, девочка! Ни те, ни другие!
— Только не говори, что я тебя завожу, мистер Ледышка!
Он понимал, что ходит по краю пропасти, но что за ад! Надо же усмирить эту сучку! Уайтджек впился поцелуем ей в рот, энергично работая языком. Кэрри всем телом прижалась к нему, в своем тоненьком кимоно.
Он был близок к тому, чтобы утратить контроль над собой, но остатки разума твердили: как бы не влипнуть в историю! Большая Мама в отъезде, но по дому бродят свободные девушки — вдруг они
— Давай, босс, давай его сюда! — продолжала дразнить Кэрри. — Я же знаю, что он только того и ждет! — Она начала расстегивать пуговицы у него на брюках. Уайтджек не сопротивлялся, а терпеливо ждал, пока его приятель не вырвется на свободу. Ну, он ей даст прикурить! Трахнет так, как ее еще никто никогда не трахал! Он начал заниматься этим в десятилетнем возрасте, так что Кэрри получит первоклассный хрен с двадцатилетним стажем. Повезло девочке!
— О, малыш!.. О-о-о!.. — Кэрри стонала от наслаждения. — Какой ты… замечательный!
Она сбросила кимоно и вся отдалась во власть Уайтджеку. Они продолжали стоять, но он уже был внутри нее. И это было что-то!
Все на свете перестало для них существовать. Все-про-все на этом мерзопакостном свете!
А потом началось извержение вулкана — мощными, горячими струями!
Он кончил так, как не кончал уже много лет.
Ч-черт! Кэрри абсолютно права: пора рвать когти — им обоим!
Кэрри затянулась длинной тонкой сигаретой. Сладкий дым заполнил легкие. Марихуана. Некоторые называют ее наркотиком, а для Кэрри это прежде всего — расслабленность и покой. По ее губам блуждала мечтательная улыбка. Она передала сигарету Уайтджеку. Тот затянулся и передал дальше.
Они возлежали на кушетках: Кэрри, Уайтджек, пара музыкантов и карлица Люсиль, настоявшая на том, чтобы они взяли ее с собой, когда решили отколоться от мадам Мей.
Но какой это был спектакль!
Мадам не смогла легко и изящно отнестись к потере Уайтджека.
— Поганый толстозадый ниггер, сукин сын, проститутка! — яростно вопила она; платиновый парик растрепался. — Только попробуй уйти от меня — и ты конченый человек! Слышишь? Тебе конец!
Уайтджек не искал неприятностей. Почему бы им не расстаться друзьями?
— Заткнись, женщина, — миролюбиво начал он.
— Не смей затыкать мне рот! — взвизгнула она. — Я знаю тебе цену, Уайтджек! Вижу тебя насквозь! Если сейчас ты бросишь меня ради этой черномазой малолетки, этой потаскухи, ты больше никогда не переступишь порог этого дома! А когда пресытишься ее тощей задницей, ты еще приползешь на брюхе за чем-то стоящим. Слышишь, черномазый ублюдок?
— Слышу. И весь квартал слышит.
И Уайтджек отказался от попыток расстаться по-хорошему. Быстренько уложил свои двадцать три костюма и объявил Кэрри десятиминутную готовность.
Мадам Мей продолжала бушевать в холле — руки в боки, парик съехал на сторону.
— Дебил! — выплюнула она
Все было не так, как рисовала себе Кэрри. Ей требовалось время, чтобы все хорошенько обдумать. И уж конечно, она не ожидала, что Уайтджек так сразу и выложит мадам Мей, что между ними произошло.
Однако он рассудил, что Кэрри дорогого стоит, а раз так, то и нечего тянуть кота за хвост. Впереди — еще десяток чудесных лет с Кэрри, а уж она постарается, чтобы ему было хорошо. Он много лет не испытывал ничего подобного. Малютка стоит больших денег! Вместе они сколотят целое состояние!
Да, это вам не фунт изюма — отбить у мадам Мей любовника! К тому же Уайтджек был опытным сутенером, и Кэрри нуждалась в его профессиональных услугах. Сколько баксов они заработают вместе!
Они отбыли в белом «олдсмобиле» Уайтджека, а карлица Люсиль бежала за ними и орала: «Возьмите меня!» Почему бы и нет? Все трое ликовали. Свобода!
С тех пор прошло два месяца. Все это время они только и делали, что развлекались. Славные, ленивые деньки — и еще более ленивые ночи! Кэрри была выбита из колеи. Уайтджек научил ее наслаждаться жизнью. А если в ее жизни чего-то и недоставало, так именно радости, наслаждения. И отдыха. Она планировала сразу приступить к работе, но у него возникли другие идеи. Он снял для всей троицы квартиру и заявил: «Мы собираемся устроить себе маленькие каникулы. Недельку-другую — но так, чтобы по-настоящему от-дох-нуть!» Для Кэрри, которая до сих пор ничего не видела, кроме борделя да Уэлфер-Айленда, это был совершенно новый мир. Уайтджек поставил перед собой задачу расширить ее кругозор.
Он знал толк в одежде и каждый вечер тщательно выбирал из своих двадцати трех костюмов, тридцати рубашек и пятнадцати пар обуви. Перед тем как одеться, принимал ванну, добавив туда несколько капель дамских духов. Затем брился и смазывал лысый череп чистейшим оливковым маслом. Одевшись сам, следил за той же процедурой у Кэрри и Люсиль. Уайтджек добивался того, чтобы они выглядели сногсшибательно. Для этой цели он тратился на модные платья, шелковые чулки и туфли на высоких каблуках, учил девушек пользоваться косметикой. Они отбывали из дома в белом «олдсмобиле».
Излюбленным местом Уайтджека была Сто тридцать третья улица. Его хорошо знали в ресторанах и притонах, где играл джаз. Каждый день, благодаря своей щедрости, он обзаводился новыми друзьями.
Обычно Кэрри тихонько сидела рядом с ним, жадно впитывая новые впечатления. Это был мир, о существовании которого она даже не подозревала. А когда Уайтджек приобщил ее к наркотикам, она познала истинное блаженство. Наркотики давали ответы на все вопросы, помогали отвлечься от убогой действительности и придавали дополнительный блеск приятному времяпрепровождению.