Бесы: Роман-предупреждение
Шрифт:
225
дела, речь идет о соотношении культурной самобытности той или иной человеческой общности и становящейся общеми ровой культуры (которую в наши дни уже мало кто станет отождествлять с той или иной частной культурой — европей ской, индийской, китайской и т. д.). Достоевский (как, впрочем, еще и ранние «славянофилы», не говоря уже о «западниках») вполне отдавал себе отчет во всемирном, всечеловеческом характере данной пробле матики. Как известно, в 1860-е годы и позже Достоевский, в качестве публициста, выступил одним из идеологов «почвен ничества», течения общественной мысли, представлявшего собой своеобразную попытку синтеза взглядов «славянофи лов» и «западников». Подобно «славянофилам», Достоевский полагал, что у России есть свой, особый исторический путь, отличный от западноевропейского, но, вслед за «западниками», в целом положительно оценивал петровские реформы и при вивку западноевропейской культуры на русскую почву. Задача, согласно Достоевскому, состояла в том, чтобы добиться более гармоничного синтеза привнесенных элементов и родной поч вы и именно в способности к синтезу «своего» и «чужого», в ее «всемирной отзывчивости» Достоевский видел одно из главных свойств русской культуры, обещающее ей великое будущее. В своей знаменитой «Пушкинской речи» (1880), в сконцентрированном виде выразившей то, что Достоевский высказывал на протяжении многих лет, писатель провозгла сил, что «стать настоящим русским, стать вполне русским… значит стать братом всех людей, всечеловеком…» (26, 147). Более того, русская культура, русский народ, будучи «всече ловеческими» по своей природе, призваны нести свет истины другим народам (в этом Достоевский развивал идеи, выска занные еще ранними «славянофилами»). Данный комплекс идей Достоевского имеет довольно близ кие аналогии в идейном наследии Тагора. Тагор, как и До стоевский, был наследником многолетних споров о соотноше нии своей и западноевропейской культуры. В статье «Независимое общество» (1904) Тагор писал: «Провидение открыло на земле Индии огромную лабораторию, чтобы получить небывалый общественный
226
обретением для всех людей» 1. Подобные идеи Тагор вложил и в роман «Гора» (1910) и в несколько известнейших стихо творений тех же лет (одно из них позже стало гимном Рес публики Индии). Сходство взглядов Достоевского и Тагора на проблемы взаимоотношения культур и на роль их народов в мире очевид но. Согласно Достоевскому, истинный русский — это «всече- ловек». Согласно Тагору, идеал индийской культуры — тоже «всечеловек». Согласно Достоевскому, «национальная идея русская есть… всемирное общечеловеческое единение» (25, 20). Как мы видели, подобный же идеал ставил перед индий ской культурой Тагор. Стоит особо отметить, что и Достоевский, и Тагор неод нократно подчеркивали важность и даже необходимость тра диций западноевропейской культуры для того синтеза, кото рый они хотели видеть осуществленным. Так, в «Дневнике писателя» за июнь 1876 года Достоев ский писал: «У нас — русских — две родины: наша Русь и Европа, даже и в том случае, если мы называемся славянофи лами…» (23, 30). То же — в «Дневнике писателя» за январь 1877 года: «Нам от Европы никак нельзя отказаться. Европа нам второе отечество, — я первый страстно исповедую это и всегда исповедовал. Европа нам почти так же всем дорога, как Россия…» (25, 23). А вот слова Тагора из уже упомянутой статьи «Восток и Запад»: «Если бы Индия не вступила в контакт с Западом, она не обрела бы того, что существенно необходимо ей для достижения совершенства… Будто посланники небес, британ цы проникли сквозь проломы в разрушившихся стенах нашего дома и принесли нам веру в то, что и мы нужны миру…» 2 В статье «Смена эпох» (1933), представляющей собой одно из итоговых изложений его взглядов на историю, Тагор вы сказался так: «Затем пришли англичане. Они пришли не просто как люди, а как символ нового европейского духа… Динамизм Европы взял приступом наши пассивные умы. Он подействовал на нас, как ливень из тучи, пришедшей изда лека, действует на пересохшую землю, пробуждая в ней жиз ненные силы. После такого ливня в глубинах земли начинают прорастать все семена… Влияния такого же рода захлестнули всю Европу в период Возрождения, когда они шли из Ита лии…» 3 1 Tagore R. Towards Universal Man. Bombay, 1961, p. 131. 2 Там же, с. 132. 3 Тагор P. Собр. соч. в 12-ти т., т. 11. М., 1965, с. 292–293. 8* 227
Вместе с тем и Достоевский, и Тагор с годами все больше разочаровывались в современной им западной культуре. При чины и мотивы их разочарования, кое в чем сходные, но во многом и различные, — тема для отдельного исследования. Здесь отметим лишь, что и у Достоевского, и у Тагора это разочарование было связано с представлениями о всемирной миссии соответственно России и Индии. Как выразился До стоевский в письме к А. Н. Майкову (от 9 (21) октября 1870 г.): «Все назначение России заключается в Православии, в свете с Востока, который потечет к ослепшему на Западе челове честву, потерявшему Христа» (29, кн. I, 146). Иногда у До стоевского речь идет и о всемирной миссии славянства в це лом. Подобным же образом Тагор одно время (особенно в 1920-е годы) пытался проповедовать нечто вроде «паназиат ского мессианизма», то есть идею о том, что существует некая единая «азиатская культура», общие духовные ценности кото рой являются необходимой коррективой к ценностям запад ной культуры. Позже Тагор пришел к выводу, что единой «азиатской культуры» не существует, но идея «восточного мессианизма» была дорога поэту до конца его дней. В статье «Кризис цивилизации» (1941), которая была своего рода завещанием Тагора, он писал: «Когда-то я от всей души верил, будто духовное богатство Европы станет источником новой, подлинно прекрасной цивилизации. Теперь, в час прощания с жизнью, этой веры больше нет. И все же я не утратил на дежды, что Избавитель грядет, и кто знает, возможно, ему суждено родиться в нашей нищенской хижине. Он понесет с Востока божественное откровение, ободряющие слова люб ви» 1.
По образу и подобию
Аналогии между Достоевским и Тагором могут быть про слежены, однако, не только в сфере идеологии, но и в сфере художественного творчества. Мы покажем это на материале романа Достоевского «Бесы», с одной стороны, и двух рома нов Тагора: «Дом и мир» и «Четыре главы» — с другой. Срав нение названных романов тем более интересно, что в них нашли художественное отражение как раз те самые идеоло гические проблемы, о которых речь шла выше. Роман «Бесы», пожалуй, одно из самых сложных произ ведений Достоевского, как по своему содержанию, так и по 1 Тагор Р. Собр. соч. в 12-ти т., т. 11. М., 1965, с. 381.
228
своей судьбе 1. Частью современников он был воспринят как один из «антинигилистических» романов, как пасквиль на молодое поколение, искавшее пути к переустройству России. Многие годы к этому роману был приклеен ярлык «реакцион ный». Однако и при жизни Достоевского, и позже, особенно в последние десятилетия, «Бесы» получают и иные, более глубокие и адекватные толкования. Сейчас у нас вполне утвер дилось мнение, что «Бесы» — это «…роман о ложных путях общественной борьбы и опасностях, которые несет с собой анархическое бунтарство, лишенное жизнетворной идеи и любви к человеку» 2. Рассматриваемое в контексте всего твор чества Достоевского и его мировоззрения в целом, это произ ведение оказывается не только и не столько сатирой на какие- либо отдельные социально-политические явления, сколько художественным выражением мыслей Достоевского о судь бах России и одновременно беспощадной критикой на всю пореформенную российскую действительность 3. В перспективе последующей истории едва ли не самыми важными, однако, оказываются именно «антианархический, антибланкистский, антитоталитарный аспекты» романа (12, 256), выдвигаемый его автором тезис «о нераздельности политики и этики», его выступления против «своеволия и аморализма личности», ис ходящей из тезиса «цель оправдывает средства» (12, 155). Русский писатель создал художественную модель такой большой и универсальной объясняющей силы, что к ней, к этой модели — роману «Бесы», нередко обращались и обращаются в XX веке при анализе различных уродли вых общественно-политических явлений. «В годы борьбы с фашизмом… для передовой критики и публицистики и у нас и за рубежом стало очевидно сродство идей Шигалева, Верхо- венского-младшего и других «бесов» Достоевского с бредо выми идеями философствующих теоретиков и политических деятелей фашистского типа» (12, 155). Так, например, А. Франсуа-Понсэ, французский посол в Германии в 1 Ср.: «Роман Достоевского (т. е. «Бесы». — Л. С.) настолько сложен, необычен и «горяч», что и на современном этапе литературоведения нет единодушия среди ученых как в интерпретации смысла и идеологической сути, так и в оценках художественной значимости этого произведения» (Тунима- нов В. А. Рассказчик в «Бесах» Достоевского. — Исследования по поэтике и стилистике. Л., 1972, с. 87). 2 Сучков Б. Л. Великий русский писатель. — В кн.: Достоевский — художник и мыслитель. М., 1972, с. 15. 3 См., например: Евнин Ф. И. Роман «Бесы». — В кн.: Творчество Ф. М. Достоевского. М., 1959, с. 238–243. См. также комментарии к роману (12, 253–257).
229
1931–1938 годах, писал о Гитлере: «…это был персонаж со страниц Достоевского, человек, «одержимый бесами»…» 1 В наши дни писатель и литературовед Ю. Карякин при бегает к образам «Бесов» при описании «культурной револю ции» в Китае или «полпотовской революции» в Кампучии 2. Ю. Карякин, посвятивший много труда изучению «Бесов», утверждает: «Мы находимся еще лишь в преддверии понима ния всего смысла «Бесов», всей гениальной поэтики этого романа. Вот когда рассмотрим его в большом контексте рус ской и мировой литературы, культуры вообще… тогда лишь, наверное, приоткроется нам наконец самое тайное, самое пронзительное в нем, тогда поражены будем (и не раз), какие глубокие, крепкие… корни у этого романа…какая могучая в нем сила животворной, спасительной традиции, традиции вековечного духовного отпора бесовщине…» 3 Сравнение романа Достоевского с двумя названными ро манами Тагора («Дом и мир», «Четыре главы») можно счи тать одним из подступов к подобному изучению «Бесов» «в большом контексте русской и мировой литературы». Обра тимся сначала к написанному ранее роману «Дом и мир». Уже в истории его создания есть определенная аналогия с «Бесами». Достоевский создал «Бесы» по горячим следам печально известного «нечаевского дела», но в этом романе отразился гораздо более широкий круг явлений: и личный опыт участия Достоевского в кружке петрашевцев, и его впе чатления от заграничных встреч с Бакуниным и другими деятелями анархизма, и события 1860-х годов в самой Рос сии… По первоначальному замыслу «Бесы» были «романом- памфлетом», и хотя в ходе работы Достоевский значитель но отошел от этого замысла, изменил и углубил его, и в оконча тельном тексте осталось много «памфлетного»: в изображении пореформенной России акцент сделан на тех негативных, уродливых сторонах общественной жизни, которые были ха рактерны для того времени, когда, по словам Толстого, «все переворотилось и только еще укладывалось». В романе «Дом и мир» Тагор, как и Достоевский, изобра- 1 Francois-Roncet A. Souvenirs d'une ambassade `a Berlin. Septembre 1931 — Octobre 1938. P., 1946, p. 52. Контекст этих слов таков. А. Франсуа-Понсэ обсуждает вопрос, какой диагноз с точки зрения психиатрии следовало бы поставить Гитлеру, и пишет заключение: «Так или иначе, несомненно, что он не был человеком психически нормальным; это было существо извращенное, едва ли не безумное, персонаж Достоевского, человек, «одержимый бесами». 2 См.: Карякин Ю. Достоевский и канун XXI века, с. 201–216. 3 Там же, с. 342.
230
зил
231
тирстве. Роман «Дом и мир» (1915–1916) стал как бы одним из ответов Тагора на это обвинение 1. Есть и другие моменты сходства в обстоятельствах созда ния «Бесов» и «Дома и мира». Оба эти романа были написаны, когда их авторы достигли пятидесятилетнего рубежа. В твор ческой биографии Достоевского «Бесам» предшествовали «Преступление и наказание» и «Идиот». Ко времени написа ния «Дома и мира» Тагор был признан крупнейшим поэтом Бенгалии (а Нобелевская премия 1913 года принесла ему всемирную славу). Стоит упомянуть и такое «совпадение»: Достоевский писал «Бесов» во время Франко-прусской вой ны, которая воспринималась современниками как одна из важнейших войн XIX века (и таковой она была на самом деле); Тагор писал «Дом и мир» во время первой мировой войны. Проблемы политики и морали, целей и средств должны были ощущаться особенно остро в эти военные годы. Любопытную аналогию мы видим и в истории восприятия двух романов: оба они были подвергнуты современниками резкой критике за ретроградность 2, но со временем оценки 1 Период после окончания «движения свадеши», 1903–1908 годы, — один из самых продуктивных в творчестве Тагора. В 1909 году был написан знаме нитый роман «Гора», в котором запечатлены идейные поиски индийской интеллигенции: размышления об Индии, ее культуре и ее роли в мире. Именно в эти годы (очевидно, не без влияния уроков «движения свадеши») Тагор окончательно сформулировал свои представления об универсальном, всече ловеческом значении индийской культуры, которая призвана объединить в себе различные традиции: Восток и Запад, индуизм и ислам, высокую духовную культуру и кровную связь с землей, с «почвой». Роман «Гора» исследователи считают художественным откликом Тагора на проблемы, обостренно поставленные «движением свадеши», и одновремен но — ответом на критику лично в его адрес за отход от этого движения, когда оно было в самом разгаре. Другим «ответом» на те же проблемы и на ту же критику называют и роман «Дом и мир», написанный в 1915–1916 годах. Этот второй ответ — как бы еще более прямой. В «Горе» действие происходит в 70-х годах XIX века, и с эпохой «свадеши» роман связывает лишь общая проблематика. В «Доме и мире» само действие происходит именно во время «движения свадеши» и непосредственно обсуждаются события и лозунги этого движения. 2 Обзор откликов русской печати на роман «Бесы» см. в т. 12, с. 257–272. Достоевского часто обвиняли в том, что его «нигилисты-бесы» «фантастичны», «нереальны», порождены раздраженным воображением. Однако через сто лет после публикации романа Б. Л. Сучков писал: «Таких околореволюционных бесов, как Петр Верховенский, и сейчас хоть пруд пруди среди тех, кто сегодня на Западе и на Востоке крайнюю левизну сделал своим знаменем» (Суч- ков Б. Л. Великий русский писатель, с. 20). Ср. также признание американ ского русиста: «…подобно Белинскому, он (Н. К. Михайловский. — Л. С.) возражал против нетипических персонажей в сочинениях Достоевского — например, против Раскольникова или заговорщиков в «Бесах». Но, когда мы
232
изменились, и как «Бесы» у нас, так и «Дом и мир» в Индии признаны крупными явлениями культуры.
О чем говорят аналогии
Сюжет «Дома и мира» сопоставим с сюжетом «Бесов». В романе Достоевского в провинциальный город (прототипом которого, как известно, была Тверь) приезжает молодой «деятель» Петр Верховенский с целью «пустить смуту». В результате его «деятельности», то есть «пущенной смуты», в городе и в самом деле происходят крупные беспорядки, несколько человек гибнет, а сам зачинщик благополучно от бывает в Петербург. В романе Тагора в бенгальскую провин цию также прибывает столичный «деятель», Шондип, и также с намерением «пустить смуту». В поместье, в котором по селяется Шондип, и в окрестных селениях в результате его «деятельности» также происходят различные драматические события, в том числе гибнут люди, а сам зачинщик в конце отбывает в Калькутту. На сходство «Дома и мира» и «Бесов» указал еще в 1923 го ду советский автор В. Кряжин в отклике на русский перевод романа Тагора. В. Кряжин писал: «Даже бегло знакомясь с ним (миросозерцанием Шондипа. — Л. С.), мы сразу заме чаем, что как раз для нас, для русских, оно необычайно зна комо… Мотивы сверхчеловечества, русского ницшеанства, про читаем этот роман в Америке семидесятых годов, нас поражает именно прав доподобность и типичность этих фигур» (Stacy R. H. Russian Literary Cri¬ ticism. A Short History. Syracuse, 1974, p. 95). О том же прекрасно сказано в одной из посмертных публикаций Ю. В. Трифонова: «…Достоевский — отгадчик будущего. Правота его отгадок становится ясна не сразу. Проходят десятилетия, вот уже минул век — и, как на фотобумаге, под воздействием бесконечно медленного проявителя (про явителем служит время) проступают знаки и письмена, понятные миру… Осо бенно поразительна в этом смысле судьба романа «Бесы»… Современники, даже наиболее проницательные, не оценили «Бесов» по-настоящему… Книга, написанная впопыхах, по жгучим следам событий, почти пародия, почти фельетон, превратилась под воздействием «проявителя» в книгу провид ческую…» (Трифонов Ю. Загадка и провидение Достоевского. — «Новый мир», 1981, № 11, с. 239). Что же касается романа «Дом и мир», то приведем емкое высказывание В. Я. Ивбулиса: «Самое характерное в разноголосице мнений относительно этого произведения то, что оно сильно критиковалось индийскими авторами в годы после его публикации… за неправильное отображение движения сваде ши и даже аморальность — и восхваляется сегодня за… критику отрицатель ных сторон того же движения» (Ивбулис В. Я. Человек и общество в рома не Рабиндраната Тагора «Дом и мир». — Проблемы индийского романа. М., 1974, с. 143).
233
никают ряд романов Достоевского и К. Леонтьева и в особен ности «Бесы», где Кириллов дает теоретическое обоснование сверхчеловечеству, а Ставрогин практически воплощает его в жизнь… Наконец, что касается до практического амо рализма, то достаточно вспомнить фигуру П. Верховенского в тех же «Бесах», чтобы понять, насколько далеко идет здесь аналогия…» 1 В самом деле, для того, кто читал роман «Бесы», «Дом и мир» — будто старый знакомый, и чем больше вчитыва ешься в роман, тем сильнее ощущается его внутреннее духов ное родство с «Бесами», тем острее впечатление от многих поразительных совпадений, иногда почти дословных, иногда более общих, но столь же важных, концептуальных. Прежде всего, как и «Бесы», «Дом и мир» — не только и не столько критика аморальных политиканов, сколько крити ческое изображение социальной действительности в целом (правда, в романе Тагора бросается в глаза отсутствие пред ставителей британского правительственного аппарата). Тагор, подобно Достоевскому, отнюдь не идеализирует современную ему реальность. Жизнь высших классов далеко не гармонична: мужчины теряют моральные устои (два старших брата глав ного героя, Никхилеша, умерли от пьянства), а на долю жен щин достаются слезы при жизни мужей и вечное вдовство после их смерти. В домах крестьян — беды еще более тяжкие, изнурительный труд, бесправие, нищета и даже постоянная угроза голода, голодной смерти. Никхилеш восклицает: «Здесь царит безграничная тьма. Здесь и слепые от невежества, истощенные голодом, бесконечно усталые, здесь и разбух шие кровопийцы, замучившие кормилицу-землю своей беспро светной тупостью. Со всем этим нужно бороться — до кон ца…» 2 И вот на фоне этой неприглядной реальности вдруг воз- 1 Кряжин В. Индия по роману Рабиндраната Тагора. — «Печать и революция», 1923, № 5, с. 86–99. Стоит процитировать и последующие рас суждения В. Кряжина (хотя в них сказались «вульгарно-социологический» подход к литературе и не вполне верное представление о социально-эконо мической истории Индии): «О чем же говорят эти аналогии? Они с несомненностью указывают, что в основе их лежат социально-экономические процессы, общие для России (60—70-х годов) и Индии (конца XIX и начала XX в.). Миросозерцание раз ночинной интеллигенции и русских революционеров эпохи нечаевщины яви лось характерным выражением буржуазного Sturm und Drang'a, начавшегося тотчас же после освобождения крестьян» (там же, с. 91–92). 2 Тагор Р. Дом и мир. Роман. Пер. В. Новиковой. — Тагор Р. Сочи¬ нения в 8-ми т., т. 3. М., 1956, с. 112. Далее роман будет цитироваться по этому изданию.