Бетанкур
Шрифт:
Сигнал длился 6—8 секунд. Таким образом, депеша передавалась в среднем за полчаса. Расстояние между двумя соседними мачтами равнялось 10—12 км. Для установления возможной непараллельности стрел была применена подвеска стрелы на шарнире Гука. Авторы проекта показали, в частности, что если вращение одной из осей будет равномерным, то вращение другой оси будет неравномерным, и вывели зависимость соответствующих угловых скоростей от углов, образуемых осями шарнира».
Опыт проводился в присутствии испанского короля и свиты, а затем о его положительном результате узнали другие европейские учёные, например такие как Гумбольдт и Араго.
Через два с половиной года после этих опытов в Святую инквизицию
ИНКВИЗИЦИЯ
Сначала оговорёнными в ереси оказались студенты университетов Вальядолида и Саламанки — после повсеместного запрета естественного и международного права они продолжили изучать его самостоятельно. А после того как инквизиция арестовала посла Испании в Риме, главнокомандующего каталонской армией, многих профессоров и даже ректоров некоторых университетов, Бетанкур не на шутку испугался. Он стал искать возможности как можно скорее покинуть Испанию. Тем более, что его жена с двумя детьми находилась в Англии, и он стремился найти любые способы выехать туда.
Однако отношения между Испанией и Англией в то время были непростые, постоянно балансируя на грани войны и мира из-за разногласий по отношению к американским колониям. Первый президент США Джордж Вашингтон по этому поводу писал: «Когда бы между европейцами ни возникал конфликт, если мы мудро и должным образом воспользуемся преимуществами, дарованными нам географией, мы сможем, действуя осмотрительно, извлечь выгоду из их безумств».
Однако извлечь выгоду на этот раз США не удалось — военный конфликт между Испанией и Англией в самом начале 90-х годов XVIII века удалось разрешить дипломатическим путём.
Живя в Мадриде, Бетанкур сообщал родителям на Канарские острова следующее: «Отец и сеньор, любимый все моим сердцем! По копии королевского указа, которую я послал Вам,— его позавчера мне передал министр иностранных дел— Вы увидите, что только милости короля я обязан сорока четырьмя тысячами реалов ежегодного жалованья, и это позволит мне продолжить поездки туда, куда я посчитаю нужным поехать.
Считаю излишним напоминать Вам: всё, что у меня есть, принадлежит и будет принадлежать Вам; я буду пользоваться этими деньгами только в том случае, если Вы не будете нуждаться в них.
Я только что вернулся из Аранхуэса, сейчас восемь вечера, и, поняв, что ещё успеваю к сегодняшней почте, я и решил написать Вам о королевской милости, но чувствую, что не успею написать домочадцам, и прошу Вас передать им новости о милости короля и моём желании и т.д., а я напишу лично им в ближайшую почту.
Пепе уже написал Вам о том, что он удостоился благосклонности нашего монарха, и вот вчера король пожелал мне всего доброго и пожал мне руку, а я его руку поцеловал.
Времени для письма у меня больше нет. Остаюсь Вашим, истинно любящим Вас сыном.
Августин».
В тот же конверт он вложил и письмо к матери: «Пусть
Соблаговолите принять в дар мое жалованье и разделить его с другими домашними вместе с тысячью приветов от Вашего сына, который всей душой любит Вас».
СТОЛИЦА ИСПАНИИ
По возвращении из Франции в Испанию в 1791 году Бетанкур жил во дворце Буэнретиро, а его брат Хосе — в центре Мадрида, совсем рядом с площадью Пуэрто дель Соль, где сходятся все главные улицы города. В конце XVIII века каждый житель Мадрида хоть раз в день обязательно оказывался на этой площади. С раннего утра здесь постоянно толпился народ, особенно мужчины, таинственно завернувшиеся в широкие чёрные плащи, зимой и летом составлявшие необходимую принадлежность их костюма. Тут можно было услышать самые последние новости. Напротив дома casa de correos всегда собирались военные и чиновники. Там была кофейня, где братья Бетанкур обычно встречались, чтобы выпить пару чашек espumas, посыпанного корицей, или подровнять в цирюльне эспаньолки. В любой лавке, кафе или цирюльне обязательно завязывался разговор о политике.
С площади Пуэрто дель Соль братья часто ходили гулять на бульвар Прадо, по обеим сторонам обсаженный широкими каштанами. То и дело встречали знакомых, здоровались, останавливались, подолгу беседовали, а затем, через несколько шагов, снова останавливались, здоровались и продолжали беседу на ту же самую тему, что и минуту назад, но только уже совсем с другими людьми.
Дамы высшего света проезжали по бульвару в колясках или легких каретах. Испанская аристократия, в отличие от русской, никогда не считала для себя зазорным сливаться с толпой. В России же это случалось только по большим народным или религиозным праздникам. А на Прадо последний нищий мог запросто попросить у директора Королевского кабинета машин прикурить, и Бетанкур, остановившись, доставал из кармана прибор для получения огня, терпеливо ожидая, когда «важный сеньор» закурит. И пока «господин» не делал полной грудью сладкую затяжку и не раскуривал свою sigarrillo, Бетанкур не трогался с места.
Представить себе такую картину в конце XVIII века в России немыслимо! Чтобы гвардейский офицер дал прикурить какому-нибудь мужику в лаптях или мастеровому? Даже в самом страшном сне в России такое не могло никому присниться! А в Мадриде, на улице, в 90-х годах XVIII века все сословия были равны, различались только по одежде, да и то незначительно. Женщины носили дорогие кружевные и шёлковые мантильи; сквозь них просвечивали крепкие, как морские канаты, могучие чёрные косы. Более современные молодые девушки уже стали носить мантильи поверх шали, но таких в Мадриде было ещё немного. Руки всех дам постоянно были заняты щёлкающим веером — им все испанки владели превосходно. Казалось, он никогда не покидал их рук. С помощью веера они кланялись, приветствовали, делали знаки друг другу и, наконец, флиртовали с мужчинами.