Без пощады
Шрифт:
– А… извини. – Я перехожу на шепот: – Скажи сыновьям света, что они спасли хорошего человека.
Смешок.
– Извини, лень переводить. Им без разницы, что ты о себе думаешь. Хороший ты или какой.
– Ладно. Тогда тебе спасибо.
– Не за что.
– Как тебя хоть зовут-то?
– Называй Сержантом.
При этих его словах двое манихеев, стоящих за моей спиной, крепко хватают меня за запястья. Левую руку ниже плеча я, правда, не чувствую. Но когда правое запястье соприкасается за спиной с левым, становится ясно, что мне связывают руки.
– Это лишнее, ребята…
– Тссс.
Мой русскоязычный собеседник, назвавшийся Сержантом, ловко меня обыскивает.
Добыча у него незавидная: куриная ножка из правого кармана моих импровизированных шортов. Удивительно еще, как раньше не выпала.
– Что это?
– Сам видишь, курица. Не очень-то ты любезен…
– Откуда ты?
– Из лагеря военнопленных.
– Какого?
– Офицерского. Имени Бэджада Саванэ.
– Врешь.
– Не вру. Я там три недели просидел. Комендант майор Шапур. Офицер-воспитатель Кирдэр. Старейшина группы – каперанг Гладкий.
– Это ничего не доказывает. Как оказался здесь?
– Егеря из «Атурана» привезли на вертолете и бросили… Черт, хватит меня допрашивать! Посмотри лучше, что у меня с левой рукой… Медик у вас есть?
Надо иметь в виду, что разговор проходил на фоне приближающегося тарахтенья вертолетов. Пулеметы нашего катамарана пока молчали, но манихеи тревожно поглядывали вверх, перебрасываясь отрывистыми фразами.
Учитывая своеобразие нашего полуподводного способа передвижения, осмотреть мою рану визуально было нелегко. Сержант и пытаться не стал. Он решил исследовать ее на ощупь.
Увы, вместо того чтобы заорать от боли, я бесстрастно констатировал: в рану засунуты два пальца. Что случилось с моими нервными окончаниями?!
В тоне Сержанта прорезалось нечто сродни сочувствию.
– Да ты покойник… Если тебе не ввести разжижитель, через несколько часов откинешься. Так что быстро колись, кто ты на самом деле и с каким заданием тебя сюда забросили.
– Э, э, погоди! Какой разжижитель?!
– А ты артист, офицерик. Про разжижитель не знаешь… Куриную ножку в карман засунул… Я восхищен! Это лучшая попытка внедрения за год.
– Ну вот что, хватит. Если вы имеете отношение к вооруженным силам Объединенных Наций, немедленно назовите свои настоящие имя, звание, должность. Если гражданское лицо – извольте представить меня старшему военному начальнику!
Ответ был страшен. Сержант на секунду исчез под водой и вытащил за волосы… голову мертвого человека! Из приоткрытого рта текло серое желе…
Форма на мертвеце была конкордианская. Офицер.
– Вот тебе старший начальник, – зло сказал он. – Выбирай: либо дальше разговаривать будешь с ним, либо расколешься. И имей в виду: если даже ты флакон разжижителя в задницу засунул, я все равно найду. Думаешь, я первого такого «военнопленного» вижу? Ох не жалеет ваша разведка людей…
– Меня… сейчас стошнит.
– Блюй, мы потерпим.
Меня вырвало – по большей частью желчью. Ноги подкашивались.
Нужно было что-то доказывать этому идиоту, убеждать, приводить аргументы, рассказать свою историю с самого начала, по порядку…
Но ничего уже не хотелось. Спать…
Перед глазами проплывали стаи розовых поросят…
Я выдавил:
– Не могу больше… говорить.
– Не можешь? Тогда до свидания.
Сержант достал здоровенный нож и поднес его вплотную к моему лицу.
Дзи-и-инь!
На моих глазах нож лишился половины лезвия!
Тихий хлопок – и обезглавленное пулей тело манихея, стоявшего передо мной, скрылось под водой. По моему лицу потекли чужие мозги.
Выстрелы снайперов послужили сигналом.
В два десятка стволов грянул сводный хор автоматического оружия.
Раздался уже знакомый мне нечеловеческий вопль – кричал раненый манихей.
Засада! Другой клонский отряд – наверняка оповещенный по радио незадачливым эскадроном – выдвинулся в каньон и перерезал манихеям путь к отступлению.
К такому повороту событий «сыновья света» готовы не были. Я и подавно. Но у меня оказались отличные помощники: здоровые инстинкты и живые щиты, против своего желания закрывшие меня от первых пуль.
Я набрал в легкие побольше воздуха и присел, полностью скрывшись под водой.
На меня грузно навалилось чье-то тело. Мне передались несколько сильных толчков – пули добили раненого манихея сквозь воду.
Потерявший управление катамаран с размаху налетел на прибрежную мель. Мы остановились.
Я начал задыхаться. Попытался встать, но лежащий на мне труп зацепился за поручни и мешал мне распрямиться.
Руки у меня были связаны за спиной, поэтому освободиться оказалось нелегко.
Судорожно дергаясь, я кое-как сместился назад и, теряя сознание, вынырнул на поверхность.
Глотнул воздуха. Обнаружил, что, кроме меня, на катамаране нет ни души. Таинственного Сержанта тоже след простыл.
Большинство манихеев были убиты наповал, остальные предпочли спасаться вплавь.
Небольшой ломтик берега, зажатый между двумя скалами, был совсем близко.
Я перевалился через поручни катамарана, вброд добрел до суши, упал набок. Мне требовалось для начала отдышаться. Кстати, плотность Мути здесь упала, давление казалось почти нормальным. Или я так резво адаптировался?..
Из глубины каньона показался белый вертолет-штурмовик. Точнее, он был белым полчаса назад… Теперь от искореженной правой двери к хвосту тянулись длинные полосы копоти. Редкий случай: экипажу удалось справиться с пожаром в воздухе и продолжить полет! Живучая тварь…