Без пошады

Зорич Александр

Остальной народ в эскадрилье - сплошь новые для меня лица - делился на две категории.

Первая категория - пять юнцов-молодцов, только-только выпущенных с ускоренных курсов. Им даже младших лейтенантов не присвоили. "Получите после первого боя, а пока походите в мичманах". То-то ребятам радости...

Вторая категория - три лейтенанта из смешанного авиаотряда линкора "Генералиссимус Князь Суворов-Рымникский", он же в обиходе просто "Суворов".

У этой уникальной серии линкоров имеются ангары, две катапульты и полетная палуба в корме. Еще до войны им прочили

плохое будущее: и не полноценный авианосец, и не настоящий линкор, а так, гибрид ужа и ежа.

И действительно, то ли в силу неправильного использования, то ли просто по невезухе, "Суворов" и его систершипы приносили куда больше хлопот своим экипажам, чем реального ущерба врагу. В итоге, когда дефицит люксогена и подготовленных пилотов стал угрожающим, линкоры перевели в режим стационеров на орбите С-801-7, а авиаотряды расформировали, распределив технику и людей между строевыми эскадрильями настоящих авианосцев.

Вот с такой-то пестрой публикой нам предстояло вступить в генеральное сражение.

А матчасть? Да так себе: шесть "Дюрандалей", три обычных "Горыныча" и три мобилизованные учебно-боевые спарки. Почти все - в текущем ремонте и, за исключением командирской машины, в неполной комплектации.

Например, на "Дюрандале" с заводским номером 622-7-11, который всучили мне, по жизни не работал инфракрасный пеленгатор, а в первом же пробном вылете сгорели цепи электрозамыкателей внешних узлов подвески.

Но это еще цветочки. На нижней поверхности центроплана я обнаружил свежую латку размером метр на метр. Когда я спросил у мичмана Хоменко, ремонтника из авиатехнического дивизиона, можно ли с таким лейкопластырем маневрировать в атмосфере, он помялся чуть, а потом кротко сказал: "Вы летный формуляр вашего борта почитайте, там все написано".

В летном формуляре действительно было написано. Все-все.

Нет повести печальнее на свете... мда.

Вдумчиво изучить четыре страницы мелким шрифтом было выше моих сил, взгляд скользил по строчкам.

"Истребитель DR-19 "Дюрандаль", заводской номер 622-7-11...

Устранение боевых повреждений... Плановая профилактика...

Силами рембригады произведены следующие работы...

Замена... Починка... Панели F2, F3...

При отсутствии соответствующих комплектующих... Командир рембригады предложил...

Консультант АТД утвердил...

Пластырь полистальной, 2 мм... И керамический экспресс-штамп, 7 мм..."

Ага, а вот и самое интересное:

"После проведенного ремонта вплоть до замены временного пластыря на фирменные панели F2, F3 запретить в автопилоте все функции атмосферного маневрирования, а пилота предупредить о недопустимости при выполнении полетов с борта авианосца приближаться к плотным атмосферам.

Консультант АТД А.И. Грузинский.

Подпись... дата".

–  Не понял.
– Я поднял глаза на мичмана Хоменко.
– Что за птица такая: "консультант"?

–  Эээ... видите ли... Андрей Ильич Грузинский - лицо в высшей степени компетентное, но гражданское... Пришлось для него особую должность учредить.

И тут я вспомнил!

Грузинский - это же инженер, которого командировали к нам от концерна-производителя вместе с первой партией "Дюрандалей"!

Вот занятно! Остался все-таки...

Ладно, я безмерно рад за Грузинского, но как прикажете воевать на такой развалюхе, которая из космоса в атмосферу войти не может?

Оказалось: нехороший вопрос, несвоевременный.

Спустя час нас собрали на инструктаж. Рассказали кое-что веселое.

А еще через час "Три Святителя" отбыли в район ожидания на задворках планетной системы С-801, где скрытно сосредоточивалась оперативная группа "Шторм".

Так началось для нас генеральное сражение, вошедшее в историю как Битва Двухсот Вымпелов.

Правильные, скучные слова появятся позже - в официальных трудах историков. "Первый этап операции", "второй этап", "третий"... "Маневренная оборона", "фланговый охват", "жесткая оборона", "контрудар"...

Но фронтовым трудягам войны теоретические словеса не в радость. В них нет сладкого запаха силумита, горящих авианосцев, запредельного ужаса пехоты, впрессованной в снег гиперзвуковой ударной волной...

А вот остроумный военный публицист кавторанг Дегтярев, очевидец событий, в книге "Восхождение на гору Хукарий" назовет этапы операции по-своему.

Рассказ о маневренной обороне Восемьсот Первого парсека у него озаглавлен "Балет".

Глава о знаменитой атаке авианосных групп ОАГ-21 и ОАГ-22 (они же "Буран" и "Шторм") - "...Включая дежурные истребители".

История обороны Города Полковников названа коротко и страшно: "Держаться!" - это слово в знаменитом при казе главкома от 15 марта было повторено семь раз.

А глава о самом важном для нас, о том, благодаря чему живы те, кто выжил, названа жутковато: "Клянусь Ашей, вы привели демонов!"

Тоже цитата. А чье авторство - узнаете.

Начало того, что кавторанг Дегтярев назвал "балетом", ничем не напоминало ни сие возвышенное искусство, ни танец вообще.

Оперативная авианосная группа "Шторм" (три авианосца, линкор и девять эскортных кораблей) одним прыжком ушла от Восемьсот Первого парсека далеко за горизонт технической видимости. Корабли легли на курс 0-270 и набрали патрульную скорость 60 М.

Такая скорость уже достаточна для почти мгновенного ухода в Х-матрицу, но еще не настолько велика, чтобы исключить свободу быстрого маневра в обычном пространстве. Потому и называется скорость патрульной, а не какой-нибудь другой.

Получилось, что оперативная группа заняла позицию, на которой не могла быть обнаружена противником, если бы тот перешел по Х-матрице прямо к Городу Полковников (вариант "тесная атака"). В этом случае флот Конкордии встретил бы Интерфлот - наши разномастные силы прикрытия в районе планеты, - не подозревая, что корабли Второго Ударного флота тоже находятся поблизости, но ничем не обнаруживают своего присутствия. Мы сохраняли режим полного радиомолчания, все иллюминаторы были задраены, ходовые огни потушены, газопылевые маскировочные заслоны ("вуаль") выставлены.