Без права на наследство

Коллинз Уильям Уилки

Я с самого начала подозревала это, но у меня не было доказательств, не было средств противостоять ложному впечатлению, которое они на вас производили. Теперь, хвала Господу, мои руки уже не связаны. Я могу представить свидетельства, достойные судебного процесса.

Вероятно, даже сейчас, мистер Ноэль, вы отказываетесь верить мне? Но я говорю правду. Прошу вас лишь об одном: опирайтесь на знаменитые принципы британской “честной игры".

Мое меланхолическое путешествие на две-три недели уводит меня из Англии. Буду обязана вам, если вы не станете жертвовать удобством и останетесь на это время у друзей в Сент-Круксе. Если в мое отсутствие судьба каким-то образом вновь сведет вас с этими Байгрейвами, и если природная

доброта вашего сердца склонит вас принять их извинения и оправдания, умоляю лишь об одном: во имя вашей безопасности отложите флирт с юной леди (прошу прощения у всех молодых леди, что называю ее так!) до моего возвращения. Если после этого я не смогу убедить вас в том, что мисс Байгрейв и та особа, что угрожала вам на Воксхолл-Уок, – одно лицо, я с готовностью покину службу вам и не стану свидетельствовать против наших соседей исключительно во имя доброй памяти вашего отца и моей безграничной ему благодарности. Я обращаюсь к вам с этой просьбой совершенно бескорыстно, даю вам слово доброго католика и честной женщины.

Ваша верная слуга,

Вирджиния Леконт»

Швейцарка понимала, что в последних строках письма обращается к единственному чувству своего хозяина, способному перекрыть все остальные: она подчеркивала свое бескорыстие, отсутствие финансовых претензий со своей стороны и намекала на денежные интересы другой стороны. Жадность была доминирующей страстью, главной чертой его натуры.

«Шах и мат мистеру Байгрейву! – подумала она с торжеством, запечатывая конверт. – Игра закончена».

А тем временем в Норт-Шинглз разворачивались свои события.

Пережив первый шок, вызванный появлением миссис Леконт из ворот его виллы, капитан Редж поспешил в дом и, предчувствуя катастрофу, направился прямиком в комнату жены. Никогда еще бедная мне-сис Редж не переживала в полной мере гнев капитана. Волна его ярости смела остатки ее слабого рассудка. Он сумел добиться от нее лишь обрывочных сведений, из которых понял следующее. Первое: то, что Магдален покинула пост, чему не может служить оправданием ни бессонная ночь, ни волнение; она не подумала о возможных последствиях своего опрометчивого поступка, решив освежить разгоряченную голову морским воздухом. Второе: миссис Редж общалась с миссис Леконт и рассказала той свою дурацкую историю с привидением. Капитан Редж не стал терять времени на то, чтобы успокоить жену, он поспешил к окну, из которого открывался вид на дом Ноэля Ванстоуна, и уселся, чтобы следить за происходящим там – в точности, как миссис Леконт прежде следила за событиями в Норт-Шинглз.

Когда Магдален вернулась, капитан не произнес длинной речи о том, что случилось утром в ее отсутствие, словно поток его красноречия внезапно иссяк.

– Я говорил вам, что может сотворить миссис Редж, и она это сделала, – коротко заявил он.

Капитан неподвижно сидел у окна с терпением, которому могла бы позавидовать сама миссис Леконт. Все другие дела он исполнял, раздавая поручения: послал служанку на постоялый двор нанять легкий экипаж и быстрого коня, а также предупредить, что зайдет туда около полудня и скажет хозяину, в котором часу этот экипаж подавать. Капитан оставался невозмутим вплоть до появления дилижанса. Только в этот момент губы его скривились, на лице появилась нетерпеливая гримаса, а пальцы вцепились в подоконник.

Дилижанс подъехал к Коттеджу с видом на море, и миссис Леконт с небольшим багажом отправилась в путь.

Теперь вставал ключевой вопрос: куда она едет: в Цюрих или в Сект-Крукс. Не оставалось сомнений, что она захочет проинформировать Ноэля Ванстоуна про историю с привидением, упоминая место и время действия. Она могла сделать это лично или письмом, и это имело решающее значение для капитана. Если она едет к адмиралу, надо следовать за дилижансом, потом сесть в поезд, которым поедет

миссис Леконт, а затем из Эссекса направиться также в Сент-Крукс. Но если она ограничилась письмом, надо его перехватить, и все. Так что капитан начал с похода на почту. Вряд ли миссис Леконт доверила столь важное послание служанке – наверняка она сама отнесла его в почтовый ящик на почте Олдборо.

– Доброе утро, я мистер Байгрейв из Норт-Шинглз, – представился он почтмейстеру. – Полагаю, у вас в ящике находится письмо на имя мистера…

Почтмейстер был коротышкой, преисполненным собственной важности. Он смерил капитана Реджа суровым взглядом и заявил:

– Когда письмо поступило в распоряжение почтовой службы, сэр, никто не имеет к нему доступа вплоть до момента доставки его адресату.

Капитана нельзя было так просто сбить с толку, его немедленно осенило: он достал блокнот, в котором был записан адрес адмирала Бертрама.

– Предположим, на письме указан неверный адрес, и отправитель вскоре обнаружил свою ошибку?

– Как только письмо поступило на почту, никто не имеет права прикасаться к нему, – невозмутимо парировал почтмейстер.

– Сердечно благодарен за разъяснение, – гнул свою линию капитан, – но я не намерен прикасаться к письму, я просто объясняю. Леди отослала письмо по адресу: «Ноэлю Ванстоуну, эсквайру, дом адмирала Бертрама, Сент-Крукс-ин-зе-Марш, Эссекс». Она писала в спешке и не уверена, указала ли название ближайшего к дому адресата города, где находится почтовый участок: Оссори. Крайне важно, чтобы письмо было доставлено безотлагательно, но неточный адрес может затруднить работу почты. Не могли вы проявить любезность и собственной рукой добавить к адресу название города Оссори, если леди его пропустила?

Я обращаюсь к вам, как к ответственному сотруднику почтовой службы.

На это почтмейстеру было нечего возразить. Капитан Байгрейв внимательно наблюдал за тем, как тот перебрал письма в ящике и, наконец, извлек один конверт.

– Вы говорите «Ноэлю Ванстоуну», сэр?

– Именно так, «Ноэлю Ванстоуну, дом адмирала Бертрама, Сент-Крукс».

– «Оссори, Эссекс», – закончил за него почтмейстер, бросая письмо обратно в ящик. – Леди не сделала ошибки, сэр. Адрес точный.

Итак, миссис Леконт поехала в Цюрих! Капитан Редж удержался от торжества только потому, что на его плечах лежало еще слишком много забот. Однако ситуация выглядела теперь не столь катастрофической.

Капитан вошел на постоялый двор с высоко поднятой головой, полы сюртука развевались на ветру, вид был самый царственный. Он немедленно поинтересовался железнодорожным расписанием, которое ему тут же принесли. Изучив расписание, капитан важно кивнул и распорядился подать экипаж через час – он хотел успеть на второй поезд до Лондона, к которому на дилижансе никак не успеть.

Следующее действие нужно было продумать получше, от него зависел общий успех предприятия. Дело было в четверг, от постоялого двора капитан прошел до церкви, где получил документ, необходимый для получения брачной лицензии, и договорился о венчании в ближайший понедельник.

На этом этапе даже капитан чувствовал необычайное для него волнение. Дома он успокоил нервы, выпив бокал разбавленного бренди, а затем позвал Магдален, чтобы рассказать ей о предпринятых им шагах. Он опасался, что известие о скором браке может вызвать у нее очередной нервный срыв.

Однако время бежало стремительно, так что в ожидании Магдален капитан достал пустую визитную карточку и вписал туда свое вымышленное имя – мистер Байгрейв – и еще несколько слов: «Время не ждет. Жду вас у дверей, спускайтесь поскорее». Затем он взял полдюжины конвертов и подписал их: «Томас Байгрейв, эсквайр, отель Массеред, Солсбери-стрит, Стренд, Лондон». Конверты и визитную карточку он аккуратно сложил стопкой и спрятал в нагрудном кармане. Когда он вставал от письменного стола, в комнату вошла Магдален.