Без права на жизнь
Шрифт:
— Есть мысль получше. Увидишь.
Плотник ушел, а я, поставив стул у входа, приоткрыл дверь для сквозняка, разогрел зажигалками гвоздик и начал проплавлять отверстия в донышке оригинальной бутылочки из-под шампуня. За этим занятием и застигли шныри.
— Тех, ты опять воздух портишь?
— Вот чья бы корова мычала, Уголь. Сам чем топишь?
— Ладно, Тех, не бухти. Что опять придумал, чем порадуешь?
— Душ будем делать. О! Плотник, ты — волшебник.
Ванночка для купания маленьких детей. Ведра три влезет, точно.
— Посуду в ней мыли.
— Подарки после ужина! Я на воздухе наработался, аппетит нагулял зверский.
— Ты вообще проглот. Куда в тебя влезает столько, просто поражаюсь?
— Расту, Черп. Парни, радио играет, есть хочется, смилуйтесь.
После потрясающего ужина (люблю рагу с фасолью, ничего не могу с собой поделать) Крыс ушмыгнул к ломовским, а мы остались за столом обсуждать конструкцию.
— Тех, понятно, душевая головка у тебя получилась — загляденье. А воду регулировать как? Кто-то сверху подливать будет?
— Нет, есть одна вещь, как под заказ.
Лезу в мешок, достаю пластиковый кран. Шаровый, с рычагом, одна сторона целая (резьба бутылки из-под шампуня подошла идеально), другая обломана (потому и выбросили), но механизм цел.
— Обрезаем обломок, делаем в ванночке отверстие, аккуратно вплавляем. Надо постараться, и будет нам счастье. Да, парни, подарки.
Две пары тапочек, посуда, две вилки, ложка (гнутая, но выправить можно), стопища журналов, книги, сидр, сигареты (похоже, два пакета мусора после банкета в кафе для курящих попались), деревянные бруски и обрезки досок с гвоздями, два кухонных фартука (ну и что, что розовые в цветочек, на женщин? Зато на больших женщин!), приличные на вид бритвенные станки и зубные щетки, тюбики с остатками паст и кремов, канистрочки с моющим составом…
Каждую вещь приветствовал хор энтузиастов.
— Ремни, парни, каждому сделаю потом, есть из чего. А сейчас пора приступать к делу.
Почистив перед сном зубы, не отказал себе в удовольствии еще раз осмотреть конструкцию. Плотник — мастер, этим все сказано. Прочный, затянутый пленкой каркас, деревянная решетка на чугунной слива, ловко закрепленный кран с душевой головкой. Умеет Уголь с огнем обращаться: подпалил полосу полиэтилена и точно уложил горящее и капающее огненными каплями кольцо в место стыка. Ложка изобразил капельное орошение водой изо рта, получилось отлично. Пробные ходовые испытания показали полную работоспособность устройства, всем сразу захотелось помыться. Назначили на завтра, как раз законникам Борова после сортировки воду греть. Как бы мне Солдата привести?
— Нет, Тех, нам запрещено к себе дохляков водить, это закон. Мне жаль, я знаю, как ты относишься к своему другу.
На солнце играет наш приемничек, я добиваю коробку часов и расспрашиваю Черпа:
— А на свалку я с ним ходил.
— По закону это не ты ходил, а законник Рыба.
— Подожди, Черп, а если моего друга приведет законник? Боров, например?
— Боров? Борову все можно, он старшина. Только пойдет ли? Он после сортировки мыться
— А у нас что? Гораздо лучше, чем на улице за ширмой из ведра. Парни сами не против будут?
— Да ты что? Боров наш старшина, все под ним ходим. Нам его расположение очень важно: и вещи от него получаем, и журналы раньше, до тебя, он приносил, за косяки небольшие у сэра Кента защищает. Если придет, сидра не пожалею.
— Решено, буду уламывать.
Думаю: чем, кроме помывки, заинтересовать законника? Конечно, он вряд ли откажет и так, но дополнительный стимул желателен. Увидев входящего Борова, сразу понимаю: будет стимул!
— Тех, кореш, когда братву принимать будешь?
— Сегодня, старшина, после обеда.
— Путем. Про моих помнишь?
— Все записано, Боров.
— Ох, ни хрена ты часов сделал!
На столе отмеряют время семь штук жидкокристаллических и двое кварцевых стрелочных.
— Есть у меня мысль, старшина, что сэр Кент их на поощрение самых толковых законников задумал пустить.
— Так думаешь? Хм-м, надо прикинуть, кого из моих предложить. И забиться, если что.
— Гляжу на твою прическу, Боров, и думаю: а кто тебя стрижет?
— Мля, кореш, это херня, а не прическа. Крыс и Дупель ломовские у нас за парикмахеров. Лом цену за стрижку загибает, а стригут они дерьмово.
— Старшина, есть взаимовыгодное предложение. Возьми моего братишку и приходи с ним в девять вечера к шнырям. Отвечаю: подстрижен будешь по первому разряду и вымоешься так, как здесь еще не мылся.
— Ха! Заманчиво. А тебе в чем навар?
— У меня кореш хорошо помоется и поест.
— Лады. Стой, а кто стричь будет? Крыс с ломовскими мыться просился.
— Крыс нас не колышет. Сюрприз обещаю, старшина.
После плодотворного приема законников (трое часов, зажигалки в оригинальных корпусах, очки, две электронные игры, ремни) я поспешил в шныревскую. Боровские вняли девизу: «Из трех вещей сломанных получается одна целая», и принесли больше, чем на ремонт израсходовал. Но прозвучало требование: «Мля, Тех, жмотам ломовским, в натуре, чтоб ни хера с нашего добра не делал». Сделал дополнительную таблицу: кто из законников что дал и кому из деталей отданного выполнен ремонт. Заскочивший на контроль Боров тут же потребовал копию. Трения и разделение банды шло полным ходом, как и просил Кэп. Он, кстати, с сегодняшнего вечера на сортировке.
Подправив ножницы, плотоядно смотрю на Плотника:
— А давай-ка, старшой, я тебя подстригу?
— Ты и стричь умеешь?!
— Сейчас узнаешь, Плотник.
Синтетическая штора как накидка от падающих волос, я собственной персоной как парикмахер. Темновато, но работать можно. Прикидываю прическу. Решено, делаю «классику». Двадцать минут работы ножницами.
— Нет, борода мне твоя вообще не нравится.
— Тех, не надо, я пошел, хватит…
— Сидеть!
Режу щетину ножницами, наношу пену помазком, брею. Доводим детали… О, судя по музыке, наша кухня пришла, сейчас оценят. Заставляю клиента развернуться. Единый вздох и отпавшие челюсти.