Без ума от виконта
Шрифт:
— С удовольствием.
Он провел руками по ее плечам, спине и талии, отряхнул юбку, словом, как бы обрисовал всю ее фигуру, особенно бедра, с несколько преувеличенным старанием.
— Ах, благодарю вас.
— Не уверен, что сделал все как следует.
Он улыбнулся ей широкой улыбкой, продемонстрировав два ряда ровных зубов.
— Я уверена, что все в порядке.
Джейн поглядела на него вызывающе. Моттон все еще улыбался.
— Ну хорошо. — Он подставил ей согнутую в локте руку. — Ну как, уезжаем, или вы хотели бы посмотреть еще какие-то картины?
— Нет, благодарю, я уже насмотрелась.
— Не
Мистрис Паркер-Рот и Боллингбрук проделали поистине замечательную работу, дабы скрыть от Джейн наготу ее отца.
Она вперила в Моттона недоуменный взгляд.
— Нет. Благодарю вас.
Джейн не оборачиваясь зашагала прочь из Голубой спальни.
Моттон догнал ее.
— Ваша мать достойна самого высокого уважения за ее преданность вашему отцу.
— Что вы хотите этим сказать?
Моттон пожал плечами и ответил:
— Далеко не каждая женщина отклонила бы предложение Боллингбрука.
Джейн остановилась и сморщила нос.
— Боллингбрука?!
— А, так вы считаете, что ответ вашей матери был бы иным, если бы вопрос задал другой джентльмен?
Сама мысль расстроила его, хотя причина этого оставалась для Моттона загадкой. Мистрис Паркер-Рот была уже за пределами того возраста, когда могла бы изображать своего мужа с обнаженным фаллосом. Но если она желала развеяться в то время, на которое покидала свой дом, — это ее личное дело. Она каждый год на весь сезон уезжала в Лондон, в то время как ее супруг оставался дома. Возможно, между ними существовало на этот счет определенное соглашение. Во всяком случае, остальную часть года они проводили вместе. Это гораздо больше, чем то, что происходило между его собственными родителями.
— Нет, разумеется, нет… — Джейн скривила физиономию, словно на язык ей попал ломтик лимона. — Она никогда бы не сделала ничего подобного по отношению к кому бы то ни было, кроме Па. Не будьте смешным.
— Ничего смешного тут нет. Вы подолгу проводили время в Лондоне и должны знать, что подобные вещи — дело вполне обычное.
— Но не для мамы. И не для Па. — Джейн нахмурилась. — Я не хочу показаться излишне любопытной, однако… ваши тетушки говорили что-то, я, правда, не совсем поняла… кажется, брак ваших родителей был не слишком счастливым?
Моттон сердито фыркнул. Не слишком счастливым? Черт побери, да это вообще нельзя было назвать браком!
— У моего отца была в Лондоне куча любовниц, нескончаемая череда. Моя мать постоянно находилась в деревне и проводила свои дни в постели, только не с мужчинами, а с лекарствами.
— Поэтому у вас и нет ни братьев, ни сестер? Потому что ваша мать была больна?
Джейн ласково погладила его по руке, взгляд ее был полон сочувствия.
Проклятие! Ну как она может быть такой глупой? Он стряхнул ее руку со своей и отвернулся, уставившись на картину, на которой стая разъяренных собак рвала на части лисицу. Сюжет в совершенстве соответствовал его сиюминутному настроению.
— Болезни моей матери существовали только у нее в уме, мисс Паркер-Рот. У меня нет братьев и сестер, потому что мои родители ненавидели друг друга.
— Нет. Вначале они должны были любить друг друга. По какой иной причине они могли бы вступить в брак?
Моттон снова фыркнул, но уже с насмешкой. Она и правда наивна.
— Они поженились потому, что отец
— Ох… — Джейн покраснела. — Так это была похоть.
— Нет, и этого не было. Моя мать очень хотела стать виконтессой, а мой дед хотел избавиться от последней из его шести дочерей. Я уверен, он был в восторге от того, что подловил виконта, но подозреваю, что он принял бы в зятья и трубочиста.
— Разве ваш отец не мог отказаться от брака с вашей матерью? — Мисс Паркер-Рот явно не одобряла поведение его отца. Глупенькая девочка. — Он должен был противостоять им всем. Он был невиновен.
— Не так уж невиновен. Мой отец никогда не был одним из тех, кто отклоняет приглашение. Когда дед и половина гостей открыли дверь в его спальню, то первое, что они увидели, был его равномерно подпрыгивающий голый зад… — Господи, что это с ним такое? Нет нужды быть таким грубым… — Достаточно сказать, что никаких вопросов о том, должны ли они вступить в брак, быть уже не могло. К счастью, по расчетам моего отца, я появился на свет ровно через девять месяцев после этого происшествия. — Он улыбнулся без малейшего намека на юмор. — С тех пор как я обрел дыхание, мой дорогой папа мог позволить себе развлекаться сколько угодно во многих спальнях Лондона, в которые имел доступ.
Джейн опять нахмурилась.
— Откуда вам знать, правда ли хоть что-нибудь из этого? Единственные, кто может уверенно судить о таких вещах, — это ваши родители, а я убеждена, что вам они никогда не говорили ни слова.
Он отвел прядь волос с ее лица. Какая же она милая. Он просто не сознавал, насколько она невинна и чиста.
— Они говорили многое, моя дорогая. Разве я не сказал вам, что они ненавидели друг друга? Отец каждый раз, как видел меня, правда, такое случалось нечасто, рассказывал мне какую-нибудь историю. Даже когда я был совсем еще ребенком и не мог понимать истинного смысла его речей, он поведал мне историю моего зачатия и потом повторял ее, неизменно завершая предостережением быть всегда осторожным и не умирать, поскольку его уже никакими силами не принудить к возвращению в постель моей матери.
— Это ужасно! — Джейн выглядела разъяренной, брови ее сошлись на переносице, и между ними пролегла вертикальная линия морщины. — Как жестоко он обращался с вами. Почему ваша мать не остановила его?
— Чего ради? Она так же мало хотела видеть его в своей постели, как он хотел быть там. — Он пожал плечами, смутно удивляясь тому, как больно могут ранить тяжелые воспоминания. — Я услышал и ее версию истории, с четкими подробностями, а поскольку я был вынужден жить вместе с ней до тех пор, пока не уехал в школу, мне приходилось слушать эту историю регулярно. Она обо мне не заботилась, но тогда я думал, что ей вообще чужды мальчики или все существа мужского пола.
У мисс Паркер-Рот слезы на глазах? У нее очень чувствительное сердце. А он просто бессердечный.
— Простите меня. Ведь вы меня об этом не спрашивали.
— Нет, но… — Джейн достала носовой платок и высморкалась. — Это так страшно.
Моттон не хотел, чтобы она его жалела.
— Мне приходилось не хуже, чем отпрыскам многих великосветских семей. Ваша семья необычна. Как я понимаю, брак ваших родителей был союзом по любви?
Он подставил ей руку, и они двинулись дальше.