Без ума от виконта

Маккензи Салли

Он передал лупу Джейн, и та посмотрела в нее. Эта небольшая часть рисунка и в самом деле была устрашающей: с какой-то стены свисал человеческий скелет, в костяных его пальцах было зажато большое гусиное перо. Поблизости от пера находилась книга.

— Ты видишь? На книге тот же знак, что на плаще и на жезле, — сказал Эдмунд. — Кларенс добавил в центре нечто, напоминающее камень. Проще было бы это определить, если бы он пользовался красками.

— Рубин.

Джейн втянула в себя воздух. Нет, такого быть не могло, но выглядело оно, как…

— Что?

— Я

думаю, что этот камень — рубин. — Джейн снова взглянула на изображение. — Однако он ничего не значит. Это слишком невероятно.

— Что именно ничего не значит? — полным неподдельного отчаяния голосом спросил Эдмунд. — И что невероятно?

— Знак. Это, должно быть, нечто, однажды увиденное Кларенсом и скопированное им на всякий случай. Или же это просто украшение.

— Джейн. — Эдмунд оперся на стол и вперил в Джейн пронзительный взгляд. — Я искренне сомневаюсь, что Кларенс изобразил этот красивый знак без всякой цели, просто так. Нет, он включил это в рисунок с определенной целью. Почему теперь, когда мы наткнулись на некую ключевую деталь, ты предпочитаешь считать, что Кларенс изобразил ее ради умственной передышки?

— Ну…

Джейн запнулась. Просто смешно, что Эдмунд говорит об этом столь многозначительно.

— Ты что, распознала этот символ?

— Я… Так мне кажется. Но скорее всего это лишь заблуждение памяти. Должно быть, я… Это не может…

— Джейн!

— Не надо на меня кричать.

— Извини. — Эдмунд глубоко вздохнул, явно намереваясь умерить свой пыл. — Почему бы тебе не сказать мне, где, как тебе кажется, ты могла это видеть?

Джейн предпочла бы ничего не говорить ему, ведь она могла ошибаться, однако Эдмунд будет настаивать на том, чтобы она непременно сообщила ему об этой бессмыслице.

— На галстуке у барона Уолфсона.

— Что?!

— Ты опять кричишь.

— Прости. — Он выпрямился и взъерошил волосы. — Итак, ты видела этот знак на бароне Уолфсоне?

— Да, на булавке в его галстуке. Он просто бросается в глаза. Рубин, обрамленный золотой филигранью. Но это не может иметь какое-то особое значение. Лорд Уолфсон — уже старик, ему по меньшей мере шестьдесят. Он не может принимать участие в чем-то похожем на то, с чем мы столкнулись прошлой ночью в доме у лорда Гриффина.

— Джейн, он — старик, но пока еще не покойник.

— Да, но… лорд Уолфсон?

— Если бы Сатана расхаживал повсюду при хвосте и рогах, его нетрудно было бы узнать. — Эдмунд постучал пальцем по рисунку. — А это животное, как я полагаю, вовсе не собака, а волк.

— Ох…

Да, это существо в самом деле имело скорее волчье обличье, не собачье.

Эдмунд собрал все части рисунка и снова спрятал в сейф.

— Вспомни, что Кларенс нашел свою злополучную кончину как раз в имении Уолфсона. А об этом человеке годами ходили весьма сомнительные слухи.

— Но ведь он такой… неинтересный. — Сатана, понятно, не имел рогов, но его наружность должна быть по крайней мере устрашающей. — И его везде принимают. Я совсем недавно танцевала с ним на балу у лорда Истхейвена.

— Ты? —

Эдмунд нахмурился — Я-то думал, что он безотлучно находится у стола с закусками. Ты с ним танцевала когда-нибудь до этого случая?

— Н-нет, сколько помню, такого не было. Я с ним до этого даже одним словом ни разу не обменялась.

— А в этот раз о чем вы говорили?

О чем они говорили? Джейн тогда была сосредоточена не на его словах, а на его дыхании. Фу, она вдруг едва ли не ощутила сейчас, как от Уолфсона несло чесноком. В тот вечер она сосредоточила внимание на той самой булавке в его галстуке и почти не прислушивалась к его словам…

— Он говорил, что хотел бы посетить дом Кларенса.

— Хм-м. Просто удивительно, с чего это высший свет проявил такое внимание к Уидмор-Хаусу, как ты думаешь?

— Д-да…

Джейн сдвинула за ухо выбившуюся из прически прядь волос. Лицо у нее было очень бледное, а под глазами обозначились темные полукружия. Бедная девочка, она так осунулась…

Эдмунд обнял ее и прижал к себе. Джейн напряглась немного, но тут же расслабилась. Он погладил ее по спине, потом взял за подбородок, чтобы присмотреться к ее лицу.

— Сегодня тебе надо отдохнуть, — сказал он. — А завтра мы вместе с твоей мамой и моими тетушками отправимся на званый еженедельный вечер к лорду Уолфсону и попробуем что-то узнать, согласна?

— Согласна. — Эдмунд заметил, что она нервно сглотнула. — Да. Я считаю, что это правильная мысль. Я и вправду немного устала.

Он сдвинул брови.

— Ты уверена, что окончательно избавилась от последствий влияния на твой организм той гадости, которую ты проглотила?

Она не решилась встретиться с ним глазами.

— Д-да. Я совсем поправилась. И больше никогда не буду так себя вести.

Эдмунд улыбнулся:

— Не говори так. Мне очень понравилось твое поведение прошлой ночью. — Он рассмеялся. — Хоть я и должен признать, что мы позволили себе немного лишку в наших наслаждениях.

Джейн застонала и попыталась вырваться из его объятий, но Эдмунд ее не отпустил. Поцеловал ее, и вкус этого поцелуя как бы отдавал запахом дорогого сердцу дома, который он так хотел обрести, дома, ничуть не похожего на тот, в котором вырос он сам. Между ним и Джейн, в их собственном доме, никогда не возникнет того взаимного отчуждения, которое существовало между его родителями. У него будут любовь и страсть, и многие радости. И споры, это уж точно, — Джейн совсем не похожа на девочку-паиньку.

Он шепнул Джейн на ухо:

— Распутство, как мне кажется, самая приятная сторона в отношениях между мужем и женой.

— Но мы с тобой не муж и жена, — возразила Джейн.

— Мы ими станем. Как только найдется ответ на загадку Кларенса и Сатаны, я получу особую лицензию.

Джейн отпрянула от Эдмунда, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.

— Ты вовсе не обязан жениться на мне.

Он чуть было не расхохотался.

— Разумеется, обязан. Я настолько скомпрометировал тебя, что иного решения быть не может.