(Без)условная любовь

Акулова Мария

Каким бы золотым он ни был, умным, сильным, смелым, талантливым, какие бы сюрпризы ни устраивал, какие бы чувства ни вызывал, смириться с его упрямством Катя не могла. Вбил себе в голову ненависть к Разумовскому, и носится теперь с ней как с писаной торбой. И в ответ такую же «любовь» получает, что аж искры летят.

* * *

— А теперь по кругу… — Татьяна Витальевна убежала на летучку в директорский кабинет, хореограф же вновь похлопал в ладоши, привлекая всеобщее внимание. — Тесновато, конечно, но давайте попробуем.

Главное, не шагайте так, будто хотите разом полкруга сделать. Надеюсь, обойдется без жертв… — последнее предложение он произнес уже тихо себе под нос, не хотел сеять панику в рядах. На самом деле, дети ему достались далеко не безнадежные, он не сомневался — к концу мая у них будет готов шикарный вальс, достойный стать гвоздем выпускной программы. — Готовы?

Кто-то кивнул, кто-то проигнорировал, где-то «дакнули», Антон расценил это как согласие, подошел к музыкальному центру.

— Начинаем под мой счет, поняли?

Была надежда, что поняли… Мужчина включил музыку, пропустил вступление…

— Приготовились, спины выровняли, носы подняли… И… Раз-два-три… Раз-два-три…

Образованный школьниками круг пришел в движение. Благо, не хаотичное. Благо, движущееся в большинстве своем в ритм с музыкой… Благо, в одну сторону…

— Раз-два-три… Раз-два-три… Локти не опускаем! Спины тоже держим! Раз-два-три… Раз-два-три… А теперь без моего счета, давайте…

И даже так получалось. Снова не у всех, но отстающие подтянутся. А для первого урока результат великолепный…

Антон скользил взглядом от ног до макушек девочек и мальчиков, ставя себе зарубки, что надо сказать, что показать, чему научить. К кому-то подходил, правил по ходу дела, а потом следил, чтобы хотя бы до следующего круга держали локти, спины, носы, колени, попы в порядке…

— Твою на лево… Совсем дебил что ли?!

— Сам ты дебил!

— Какого хрена тормозить было?

— Это не мы тормозили, это вы ломанулись куда-то!!!

— Стоп!!! — Антон выключил музыку, быстрым шагом направился к куче-малой, образовавшейся секундой раньше…

— Тебя вообще к людям подпускать нельзя, идиотина! Один ущерб от тебя!

Андрей сидел на полу, держась за ногу, рядом присела Катя, не понимающая толком, что случилось, над ними возвышался Никита Разумовский, будто не замечая, что точно так же, как Андрей, за ногу хватается и его партнерша…

— Сам ты идиотина! Нехрен было спешить!

— Да ты ее на меня толкнул!!! — Андрей не выдержал, на крик перешел. Мог бы — встал и за шкирку взял шутника долбаного.

— Андрей, тише, где болит? — Катя положила руку на плечо парня, пытаясь отвлечь от Никиты…

— Нога…

Получилось так себе. Он-то ответил, но от Разумовского взгляд не оторвал.

— Чего лыбишься, урод?

Никита действительно ухмылку себе позволил. Почти незаметную, но Андрей ее уловил. Сомнения, которых и не было особо, развеялись. Эта гнида специально девочку на него толкнула. Совсем с катушек слетел мститель хренов…

— Парни, спокойно, — в разговор вмешался хореограф, сначала к партнерше

Разумовского подошел, помог до кресла добраться, усадил, потом к Андрею вернулся… — Встать можешь?

— Могу… — если быть честным с собой, встать он мог не то, чтобы очень уверено, но доставлять Никите удовольствие, позволяя наблюдать за тем, как его чуть ли не носилках из зала выносят, не собирался. Зубы сцепил, поднялся, отказался от помощи Антона и Кати. На ногу становиться было больно, но не смертельно. Значит, не сломал — уже хорошо…

— До кресел дойдешь?

— Дойду…

— Тогда иди присядь, у остальных все нормально?

Катя кивнула, с тревогой глядя на Андрея, Никита тоже кивнул, усиленно пряча ухмылку.

— Хорошо, тогда пять минут перерыва, а потом продолжим.

Разумовский тут же развернулся, вышел из зала, за ним последовали еще несколько одиннадцатиклассников, кто-то подошел к пострадавшим, обступил их полукругом, следя за тем, как Антон осматривает, проверяет степень травмированности… Девочку решено было сопроводить к медсестре, состояние Андрея же определить было проблематично, ибо он всячески этому препятствовал.

— Болит?

— Нет.

— А так?

— Нет.

— Ты же кривишься, Андрей!

Катя не выдержала, воскликнула, за что получила суровый взгляд Веселова.

— Не болит, — и безапелляционный ответ.

— Не глупи только, парень. Лучше сегодня отдохни, даже если действительно не болит, а то месяц танцевать не сможешь, оно тебе надо?

Ему было не надо, но и выглядеть слабаком, а главное — позволять Разумовскому чувствовать удовлетворение от сделанной пакости — ой как не хотелось.

Поэтому, всю пятиминутку, отведенную на паузу, Андрей жутко злился. А еще настраивался на то, что впереди еще с десяток кружков. Благо, адреналин успел шибануть в кровь, поэтому боль притупилась, хотя он и понимал — вывих заработал однозначно.

Разумовский вернулся чуть раньше, подходить не стал — зассал видать, но ухмылочкой своей поганой снова «порадовал». Андрей еле сдержался, чтобы тут же не сорваться и не врезать шутнику хорошенько, забыв напрочь о больной ноге, которой надо было дать хотя бы минимальный отдых.

— Андрей, не заводись ты, может он действительно случайно? — Катя, сидевшая все это время рядом с молодым человеком, уловила его реакцию, попыталась посеять зерно рациональности… но куда там? Парень глянул на нее, а в глазах «остаточная» злость на Никиту. Чистая такая, концентрированная, искренняя. Не верит он в возможность случайностей во всем, что связано с Разумовским. И вполне возможно, не зря.

— Ну что, отдохнули? — дети вновь начали собираться в круг, Антон вернулся из медпункта, — только дальше работаем с учетом плачевного опыта. Движемся четко под счет, шаги делаем небольшие, вот такие, видите? — показал, — не разгоняемся… и не пихаем никого, — последнее сказано было, глядя на Разумовского. Тот же только плечами пожал, мол, не виноват я, она сама…