Без Веры...
Шрифт:
На улице так темно, будто сейчас не два часа дня, а давно уже поздний вечер и скоро придёт пора ложиться спать. В квартире очень жарко, но по полу гуляют ледяные сквозняки, от которых не слишком спасают даже домашние туфли на меху. Ступням тепло, но лодыжки зябнут, несмотря на высокие шерстяные носки.
Отец, сидящий глубоко в кресле и закутавшийся в тёплый шлафрок [29] , иногда глухо, простужено кашляет, после чего к обветренным губам подносится стакан с ромом, а затем следует папироска
29
Шлафрок (нем. Schlafrock, также шлафор) — в XVIII–XIX веках просторная мужская и женская домашняя одежда. В России с XVIII века вслед за французской модой в «парадном неглиже» — нарядно выглядевших шлафроках — мужчины принимали дома гостей, прибывавших с неофициальным визитом.
Нина, сбросившая домашние туфли, забралась в кресло с ногами, поджав их под себя, вслух читает мамино письмо. Пишет та достаточно редко, но как здесь принято, очень развёрнуто, многостранично. В этом письме порядка тридцати страниц, пронумерованных и прошитых шёлковой нитью, но бывает и больше.
Эпистолярный жанр в этом времени развит и популярен, хотя уже и катится к закату. Люди помоложе всё реже пишут письма, и уж конечно, не на десятки страниц! Но это искусство не скоро уйдёт в забвение, хотя их позиции постепенно отвоёвывает телефон и телеграф.
Однако же родители у меня из того поколения, когда умение писать письма считались важнейшими для всякого образованного человека. Привычка…
Да и дороги пока телефонные разговоры. За обыкновенный, то есть не срочный телефонный разговор между Москвой и Петербургом, длящийся не более трёх минут, взыскивают полтора рубля. А сколько запросят за переговоры с Данией, я даже представить боюсь!
В этот воскресный день мы всей семьёй собрались в гостиной. Нина читает вслух, отец пьёт и курит, Люба вяжет, а я рисую в тетради карандашом, нарабатывая то правую, то левую руку и пытаясь вспомнить техники изобразительно искусства хотя бы начерно. В общем, почти семейная идиллия.
Читая, Нина то и дело останавливается и начинает обсуждать что-то, апеллируя к отцу или старшей сестре. Иногда она вспоминает про меня, но именно что «вспоминает», какого-то порыва обсудить прочитанное именно что со мной не вижу.
Люба отвечает развёрнуто, отец односложно, делая хорошую мину при плохой игре. С матерью они так и не развелись, хотя уже несколько лет живут отдельно. Почему так, и планировали ли они вообще разводиться, я не знаю, да и не принято здесь обсуждать такое вопросы с детьми.
Чтение в семейном кругу считается приятным досугом, а также способом воспитания и социализации подрастающего поколения. Оно закладывает понятия чести, долга и достоинства… так, по крайней мере, принято считать.
В принципе, так оно и есть, в нормальных семьях читают, обсуждают прочитанное, рекомендуют любимые и делятся эмоциями. У нас же… не скажу, что всё плохо, но и назвать этот досуг
Я вообще не люблю читать вслух, а обсуждать прочитанное с семьёй зарёкся ещё пару лет назад, сильно замкнувшись в себе. Люба читает иногда, но скорее по обязанности, в силу воспитания и вбитых в гимназии шаблонов а-ля «Воспитанная барышня».
Я с ней никогда не был близок, так ещё и разница в возрасте и гендере сказывается. Всё-то ей кажется, что я маленький, неразумный и не смогу оценить метаний высокого разума…
Возраст такой. Все вокруг кажутся глупыми, а она — этакая одинокая мятущаяся душа, полная высоких порывов и страстей, единственная во Вселенной.
С отцом Люба вежлива, но ухода матери ему так и не простила. Это скорее посторонний человек, постылый и надоевший, который почему-то живёт в одной квартире с нами.
Это вот подсознательное отношение буквально врезается в навязываемые обществом, Церковью и гимназией поведенческие шаблоны, отчего сестра мучается, считая себя неправильной, бракованной. Родителей положено почитать, и точка!
Со мной, к слову, она не мучается. Просто младший докучливый брат, которому неожиданно повезло, и это её раздражает. Я младше, глупее… так, по крайней мере, она считала ещё недавно и всё ещё не отказалась полностью от своего мнения. Ну а как иначе… это же она — единственная во Вселенной!
Дражайший родитель читает и принимает участие в беседах сугубо под настроение, но поскольку настроение у него появляется почти исключительно после выпивки, так что и рассуждения его бывают интересны разве что Нине, да и то в силу возраста. А мы… а что мы? Слушаем…
Единственная, кто с удовольствием читает вслух и слушает остальных, так это Нина. Да и то, кажется мне, что младшая сестрёнка начала показывать характер и пробовать коготки! Пока ещё скорее подсознательно, но вопросы отцу она задаёт иногда очень непростые.
В письме матери много солнца, света, описания природных красот и забавных случаев, происходящих в поместье. Обязательно несколько рисунков карандашом: вид поместья со стороны пруда, племенной жеребец Бьярн, огромный раскидистый дуб перед входом.
Нина собирает рисунки и письма, бережно хранит их и часто перебирает, вслух мечтая о том, что в самом скором времени она непременно побывает у мамы в гостях, и может быть, переедет к ней насовсем! А я… не хочу разочаровывать младшую сестру и потому молчу.
Я взрослый человек, прекрасно понимаю недописанное и недосказанное. Слишком много красот, животных и рисунков… и слишком мало рассказов о собственной жизни. Есть и другие звоночки, например — отсутствие акварелей среди рисунков, хотя я точно знаю, что в детстве мама училась рисованию, хотя и не слишком всерьёз. Нет денег? Настолько нет?
Приживалка… пусть даже компаньонка при троюродной сестре, с которой они были близки в далёком детстве. А сейчас, скорее всего, у неё есть комнатушка в доме, в которой помещается кровать, стул, стол и шкаф, и более ничего.