Безбрежное чувство
Шрифт:
— Ну-ка, вы двое, отпустите его! — приказала она, дернув подбородком в направлении пленника, и впилась взглядом в главаря шайки. — А ты отойди подальше, не то получишь вот этой доской такую затрещину, что неделю не будешь слышать!
Все трое сделали движение, говорившее о готовности повиноваться. Рэй с презрением отметила, что до Джерри им далеко: тот, получив приказ от первой встречной мегеры, даже если бы она размахивала суковатой дубиной, не моргнул бы и глазом.
— Смотрите! — вдруг крикнул самый молодой из разбойников. — Уходя, он связал ее!
Надо же, подумала девушка, человек столь сомнительных занятий и вдруг такое великодушие. Впрочем, в следующую секунду она усомнилась в своих выводах. Вожак шайки все-таки впечатал кулак под ребра Джерри, словно только и ждал предлога. При этом он издал такой пугающий утробный рев, что это пригвоздило Рэй к месту, и она потеряла драгоценные секунды до того, как удар был нанесен. Впрочем, она наверстала упущенное, изо всех сил ударив главаря по голове. Тот рухнул как подкошенный. Следом свалился Джерри, которого двое других выпустили из рук. Один бросился к поверженному главарю, а другой — к ней.
Отшвырнув расколотую о затылок и потому бесполезную доску, Рэп подбежала к Джерри, со свистом ловившему ртом воздух. Не успела она склониться над ним, как кто-то схватил ее и оттащил в сторону. Это был рыжий. На его выразительном лице читалось сильнейшее раздражение.
— Ты что, совсем спятила, девчонка? Хорошенькое дело! Брат является вызволить сестру из переделки, защитить ее честь и наказать злодея, но вместо благодарности получает по башке!
Рэй посмотрела на того, кто валялся на палубе лицом вниз. Он все еще не пришел в сознание. Перевела недоумевающий взгляд на того, кто ее держал, а потом на Джерико. Тот принял сидячее положение, но все не мог как следует отдышаться.
— Джерри… — робко окликнула она, — ты что-нибудь понимаешь из того, что здесь происходит?
— Я-то все отлично понимаю, к моему великому сожалению. — Он тяжело вздохнул. — Тот, кто держит тебя в своих здоровенных клешнях — Джеймс Шеннон. Другие двое — его добрые друзья, причем оба они приходятся тебе родными братьями. Салема ты свалила с ног доской, и Ной его теперь отхаживает.
В кромешном мраке мелькнул лучик света — знакомое имя.
— Салем? Ты хочешь сказать, что это твой друг Иерусалим Маклеллан?
— Он самый.
— Да, но…
— Видишь, Рыжая, правда всегда выходит наружу. Увы, она оказалась еще ужаснее, чем я думал. Теперь я точно знаю две важные вещи: во-первых, ты — Рахаб Маклеллан, а во-вторых, мне крышка!
Глава 9
— Рэй, Рэй! — крикнул Джеймс Шеннон и как следует встряхнул девушку. — Что ты из себя воображаешь? Зачем делаешь вид, что не узнаешь братьев? И меня?! — Он говорил тоном оскорбленного человека и с таким напором, что становилось ясно: он считает себя здесь самой важной персоной. — Ну признайся, ведь ты шутишь! Перестань дурачить старика Шеннона! Ты можешь забыть все, что угодно, но только не то, как я качал тебя в детстве на колене!
Рэй пропустила этот монолог мимо ушей и снова извернулась.
— Джерри!
— А ты подумай, Рыжая, и сообразишь, — мрачно ответил тот, потирая ребра.
— Не называй ее Рыжей! — прикрикнул на него Ной. — Так могут звать какую-нибудь вертихвостку, но никак не нашу сестру! — Он снова пристально оглядел Рэй и прискорбное состояние ее наряда. — Тебе придется ответить за все, Смит! Шеннон, освободи ей руки. А ты, Рэй, отправляйся вниз и приведи себя в приличный вид, если не хочешь, чтобы Салем, очнувшись, без долгих разговоров вышвырнул этого негодяя за борт!
Звучало разумно. Однако тот, кого называли Ноем, по-прежнему оставался для Рэй человеком совершенно посторонним. Чисто автоматически она повернулась к Джерри, спрашивая взглядом, можно ли ей избавиться от пут. Он сделал гримасу (вероятно, при мысли, что этим она вбила последний гвоздь в крышку его гроба), но кивнул. Шеннон отступил, обменялся с Ноем встревоженным взглядом, потом пожал плечами, давая понять, что умывает руки до дальнейших объяснений. Когда веревки были разрезаны, Рэй вежливо поблагодарила незнакомца и отправилась в каюту. Уже закрывая за собой дверь, она услышала сердитый голос Ноя. Тот выражал надежду, что рассказ Джерри будет правдоподобным и благопристойным.
Поспешно одеваясь, девушка прислушивалась к звукам наверху, совсем не желая, чтобы Джерри снова пострадал от рук Шеннона и ее братьев. Ее братья! Было нелегко принять, что эти двое одной крови с ней, ведь в их внешности не было для нее ничего даже отдаленно знакомого. При воспоминании о том, как яро она защищала своего тюремщика, Рэй слабо улыбнулась. Она так далеко зашла, что уложила самого внушительного из троих. Оставалось надеяться, что Салем Маклеллан не злопамятен. Брат не брат, а ей совсем не хотелось быть вторично отшлепанной. Такой-то ручищей!
Покончив с переодеванием, девушка прибралась и, застилая постель, нахмурилась, заметив на простыне пятна засохшей крови. Как это выразился Шеннон? «Братья явились защитить честь сестры…» или что-то в этом роде. Что ж, они опоздали, но пока об этом знали лишь сама Рэй, Джерри и Господь Бог. Как все запуталось! Она едва могла связно мыслить и даже не знала, как относится к случившемуся: как к непоправимой ошибке или как к величайшему приключению своей жизни. В любом случае пока это было единственное приключение, которое она помнила.
Рэй присела на аккуратно застланную койку, закрыла глаза и прижала пальцы к вискам, пытаясь собрать воедино все, что знала о себе от Джерри. Итак, она — Рахаб Маклеллан, родная сестра Иерусалима, и ее душевное состояние внушает тому серьезные опасения в связи с какой-то расторгнутой помолвкой и тем, что она держится недотрогой. Хороша недотрога! Что ж, теперь у Салема появился куда более серьезный предлог для огорчений, только он пока еще об этом не знает. А Эшли, выходит, его жена! Та самая женщина, которую Джерри… ну если и не любит, то глубоко к ней привязан. Именно она пыталась познакомить его с сестрой мужа.