Бездна
Шрифт:
Вальбен чувствовал себя унизительно беззащитным перед отвратительной реальностью произошедшего. Старый, мудрый док Лоулер, повидавший многое на своем веку, чуть было не наложил в штаны при виде этого первобытного варварства? Абсурд! И все же это так. Впечатление, произведенное случившимся, оказалось невероятно сильным. Его потрясло до самых глубин души.
«Первобытное» — действительно точное слово для характеристики произошедшего. Ловкость и холодное безразличие, с которыми Делагард избавился от своего преследователя, были поистине варварскими, если вообще не дочеловеческими. В это утро на борту «Царицы Гидроса» появилась некая сила из глубокого и темного прошлого, и разразилась драма из первых веков человеческой истории. Лоулера едва бы удивило больше, если бы в небе над его головой появилась сама ушедшая в небытие Земля, с каждого континента
И поэтому ливень стал не только долгожданным источником пресной воды, но и средством, помогающим забыть о страшном утреннем происшествии. Он смыл с палубы все следы греха.
Лоулер понимал: нужно поскорее забыть то, свидетелем чего он стал сегодня, забыть и никогда не вспоминать, хотя…
4
Ночью Лоулера одолевали тяжелые сны, сны, наполненные не убийствами, а страстными эротическими сценами.
Призрачные женские фигуры плясали вокруг спящего Вальбена, женские фигуры без лиц, просто скачущие, мелькающие тела, иллюзорные инструменты желания. Они могли быть кем угодно, эти анонимные, загадочные, лишенные всякой индивидуальности женского начала, просто туманные символы женственности: череда покачивающихся грудей, широких бедер, толстых ягодиц, темных треугольников лобка. Порой ему казалось, что танцуют лишь определенные части тел или бесконечная последовательность отдельных друг от друга бедер и влажно поблескивающих губ; чудились томно ласкающие пальцы и дрожащие от вожделения языки.
Он метался во сне, постоянно находясь на грани пробуждения, но не просыпался, а вновь на несколько минут проваливался в глубины забытья, приносившего новые образы воспаленной чувственности. Толпы женщин окружали его постель; прищурив глаза, исполненные вожделения, они зовуще взирали на него, их ноздри трепетали от нескрываемого желания, обнаженные тела притягивали. И тут появились лица, женские лица с Сорве, принадлежащие тем, кого он знал, любил и забыл, легионы женщин; из небытия восстали бесчисленные любовные эскапады его бурной молодости и окружали ложе причудливым хороводом; возникали совсем еще детские лица девочек-подростков, вожделеющие взгляды зрелых женщин, заигрывающих с мальчиками вдвое их моложе, напряженные, умные лица женщин, охваченных любовью и понимающих, что им не отвечают взаимностью. Одна за другой они проходили мимо Лоулера, позволяя ему прикоснуться к каждой из них, привлечь их к себе — при этом прелестницы тут же превращались в неосязаемый пар, а их сразу же заменяли новые толпы видений. Сандира… Анна Браун… Бода Тальхейм, тогда еще не сестра Бода… Мариам Сотелл, Мирейль… Вновь Сандира… Мила… Мойра… Сандира… Сандира… Аня… Мирейль… Сандира…
Лоулер испытывал пытку желанием, удовлетворить которое невозможно. Его член, казалось, разросся до неимоверных размеров и болел от слишком долгого непрерывного напряжения. Яички словно превратились в многопудовые гири. Горячий мускусный аромат женского тела, сводящий с ума, душил его; Вальбен захлебывался в нем, как тонущий в океанских просторах, этот запах заполнял горло, наполнял легкие, сжигая их дотла.
Но за этими образами, за этими фантазиями, за этим болезненным чувством разочарования и неудовлетворенности скрывалось что-то еще: странная вибрация, возможно, какой-то звук, а может быть, и нет… В любом случае, это нечто странное непрерывно и болезненно усиливалось, пронзая его тело насквозь от паха до черепа. Лоулер чувствовал, как оно входит в него, словно ледяное копье, где-то в районе промежности, за мошонкой, и затем проскальзывает по всему прихотливому лабиринту кишечника, через диафрагму и сердце пронзает горло и кинжалом вторгается в мозг. Его, словно рыбу, насадили на вертел и теперь поджаривают; он крутился на своем ложе, и эротические ощущения становились все сильнее и сильнее, пока наконец не показалось, что во всей Вселенной нет ничего, кроме необходимости найти сексуального партнера и немедленно совокупиться.
Лоулер поднялся со своей узкой постели, совершенно не понимая, видит ли он все это во сне или уже очнулся, и вышел в коридор. Немного постояв у дверей своей каюты, Вальбен поднялся по трапу и через люк выбрался на
Ночь была теплая и безлунная. Созвездие Креста застыло в нижней части неба, уподобясь горсти самоцветов, разбросанных кем-то по небесному своду. Море неподвижно, лишь мелкая рябь пробегала по его поверхности, мерцая в свете звезд. Дул легкий ветерок, надувая поднятые паруса.
По палубе двигались человеческие фигуры, как лунатики-сновидцы. Они казались Лоулеру не менее туманными и призрачными, чем видения из его сновидений. Вальбен понимал, что знает этих людей, но не более того. В эти мгновения каждый из них был безымянен, безличен, лишен индивидуальности.
Лоулер увидел невысокого плотно сбитого мужчину, потом еще одного, костлявого и угловатого, за ним — третьего, худого и с отвисшими складками кожи на шее. Но они сейчас его не интересовали. Там, дальше, у самой кормы, стояла высокая и стройная темноволосая женщина. Вальбен направился к ней, но не успел протянуть руку, как появился еще один мужчина, высокий, атлетически сложенный, с большими горящими глазами; он выскользнул из группы теней и схватил ее за руку; они упали на палубу…
Лоулер повернулся — ведь на этом судне присутствовали и другие женщины. Он обязательно найдет кого-нибудь для себя, должен найти.
Пульсирующая боль в промежности становилась невыносимой. Это странное вибрирующее ощущение будто раскалывало его надвое, охватывало всю нижнюю половину тела, проходило по пищеводу и врывалось в голову. Оно обжигало леденящим холодом и пронзало болью, словно стальной остро отточенный клинок.
Вальбен перешагнул через парочку, предающуюся любви прямо на досках палубы: через седеющего немолодого человека с плотным мускулистым телом и крупную, здоровенную женщину со смуглой кожей и золотистыми волосами. На мгновение у него промелькнула мысль, что, наверное, он когда-то знал их, но, как и раньше, не мог вспомнить имен. За ними одиноко метался маленький человечек с ярко горевшими глазами, а дальше, сжимая друг друга в объятиях, лежала еще одна пара: высокий, крепкого сложения мужчина и гибкая энергичная молодая женщина.
— Ты! — раздался голос из темноты. — Иди сюда!
Она затаилась под мостиком и манила Лоулера. Крепкая, дебелая, с плоским лицом, волосами оранжевого цвета и брызгами рыжих веснушек на щеках и груди… Ее тело блестело от пота. Женщина тяжело дышала. Вальбен опустился рядом с ней, она привлекла его к себе и заключила в тиски своих ног.
— Дай мне!.. Дай мне!..
Лоулер легко вошел в нее. Женщина была теплая, влажно-скользкая и мягкая. Ее руки обхватили его. Она прижимала Вальбена к себе, к своим большим и тяжелым грудям. Бедра Лоулера двигались в ритме страстного вожделения. Все шло быстро, грубо, неистово и сопровождалось хриплыми вскриками случки. Почти сразу же, как он начал свои ритмические движения, Вальбен почувствовал резкие сокращения мышц ее влагалища. Лоулер физически ощущал, что спазмы удовольствия сотрясают все сильное женское тело. Его удивляло и немного смущало ясное и отчетливое восприятие ее чувств. Секунду спустя все завершилось, и вновь в сей момент ощущения Вальбена словно удвоились: он одновременно переживал и собственный оргазм, и в точности чувствовал все то, что она ощущает, принимая в себя его семя. Это воспринималось странно, очень странно. Невозможно было определить, где заканчивается сознание Лоулера и начинается ее.
Он откатился от женщины. Она протянула к нему руку, пытаясь снова привлечь к себе. Нет, нет, Вальбен уже уходил в поисках совсем другой. Мгновение, только что пережитое им, ни в малейшей степени не удовлетворило и не погасило желание. Создавалось впечатление о невозможности удовлетворения. Но, может быть, сейчас ему удастся отыскать ту стройную и высокую или ту крепкую юную ловкую, которую словно переполняла жизненная энергия, или даже ту крупную со смуглой кожей и золотистыми волосами. Впрочем, неважно, какую из них. Его переполняло желание, он был ненасытен и неистощим.
Вот она, та стройная! И совсем одна! Лоулер рванулся к ней. Поздно! Волосатый здоровенный толстяк с отвисшей, как у старухи, грудью схватил ее
— и их накрыла тьма.
«Ну, тогда та крупная… Или молодая…» — мелькнуло где-то на задворках сознания Вальбена.
— Лоулер! — неожиданно прозвучал мужской голос.
— Кто это?
— Квиллан… Сюда! Идите сюда!
Это оказался тот самый угловатый мужчина, который, казалось, состоял только из кожи и костей. Он вышел из-за страйдера и схватил Вальбена за руку. Ему пришлось оттолкнуть этого полузнакомца.