Бездушные. Моя топь
Шрифт:
– Хорошо.
– не узнавая свой выцветший голос.
– Я обещаю тебе, что всё будет хорошо. Ладно?
– подошёл вплотную и провёл ладонью по нежной коже девичьей щеки. Поддел пальцами подбородок, приподнимая её голову. Постарался поймать взгляд брюнетки. Она не видела его. Она была напугана. Это утро было слишком прекрасным... оно не могло таким оставаться вечно.
– Иви? Иви, птичка? Ты меня слышишь? Никто, кроме меня сюда не зайдёт, клянусь. Я не позволю. Кивни, если слышишь меня!
Девушка послушно кивает, наконец, сосредоточивая взгляд на
– Отлично. Умница.
– быстрым движением коснулся тёплыми губами её лба. Задержался на миг, - Я закрою тебя. Хорошо?
– Хорошо.
Марк снова поцеловал брюнетку и тут же прошёлся языком по своим губам, слизывая её вкус. Запоминая его. Клеймом, печатью вбивая его в свою память. Всё будет хорошо.
Проверил балконную дверь и, задернув плотную штору, покинул спальню. Иванка вздрогнула, услышав щелчок дверного замка. Словно перед её лицом только что хрустнули спусковым крючком.
Она верит ему?
Да, она верит...
Марк дёрнул за дверную рукоять, проверяя запер ли он Иванку, и, убедившись, что девушка закрыта, глубоко вздохнул. Он не хотел уходить. Не хотел оставлять её в таком состоянии. Это переломный момент. Когда она, наконец, осознала, кто враг, а кто союзник. И это осознание обухом припечатало её. Оглушило.
С тех пор, как он вернулся, прошло несколько дней. И он уделял Иванке максимум своего внимания. По возможности. Он насыщался ей, словно предчувствовал, что скоро придётся отпустить. Но ведь... он не намерен этого делать! Тогда остаётся лишь вариант, что её отберут у него.
Ощущение пустоты он заполнял ею. Порой ему казалось, что достаточно одного её взгляда, и он начинал заново дышать. Словно новорождённый, что впервые сделал глоток кислорода. А в другой момент всё было совершенно иначе: удушье. Он просто-напросто забывал как дышать. И не хотел. Тонул в ней, словно она не топь, а его единственное спасение.
Когда на пороге его дома показались ищейки Йохана, он почти ослеп от ярости! Ударом под дых их появление заставило его судорожно глотать воздух. Ярость, подступившая к глотке, бесперебойно клокотала, норовя выплеснуться на всех окружающих.
Альбинос. Тварь. Сел на хвост так, что не скинешь...
Сохраняя дружелюбное и приветливое выражение на лице, Марк спустился по крутой лестнице. Уже на пороге притормозил, чтобы проверить наполненность магазина. Под завязку. Спрятал оружие за поясом джинс и вышел из дома, вновь растягивая губы в широкой улыбке. Раскрывая руки для пущей картины...
– Вот так сюрприз! Петр! Ты ли это?
– громко засмеялся, запрокидывая голову.
– Я думал, что тебя повязали вместе с Виктором!
На самом деле Марк был прекрасно осведомлён, что этот шакал бросил своего хозяина, когда началась облава. Кинул его, прикрывая свою задницу. И задницу Альбиноса. Всё заранее было спланировано. И, в общем-то, Марку было плевать. Ровно до тех пор, пока ему не спихнули девчонку.
– Не дождёшься, Марк!
– Петр развёл руки в стороны, раскрывая объятия для хозяина дома.
–
Маркус едва заметно обвёл двор настороженным взглядом. Зацепил каждого из охраны подавая им знак, чтобы те были на чеку. Постарался учесть каждого, кто был с Петром. Если никого не упустил: их пять. Не так уж много...
– Что же привело тебя?
– разжал объятия и отступил на пару шагов.
– Неужто совесть заела?
– Совесть?
– светлые брови гостя выгнулись дугой.
– Давай пройдёмся?
– кивком головы Марк указал на ровную белокаменную дорожку, ведущую на задний двор. Подальше от окон его спальни. Пристрелить бы ублюдка к чёртовой матери. Без разговоров и прочей мишуры...
– Ты не против?
Он чувствовал жар и тяжесть в грудной клетке. Беспокойство мучительно царапало рёбра. Казалось, что в груди растёт огромный шар, наполненный битым стеклом.
Маркус пропустил Петра вперёд, тут же с шумом втягивая носом горячий воздух. Он был пропитан кровью. Что-то будет. Он чуял это, словно дикий зверь, вышедший на охоту. Это стало настолько естественным для него. Шестое чувство редко его подводило.
– Я только за, Марк! Только за!
...
Минуты тянулись словно часы. В ушах стоял гул. Иванке казалось, что стены в комнате сдвигаются. Брюнетка неотрывно смотрела на пистолет, предусмотрительно оставленный Марком на тумбе. Она очень надеялась, что он ей не понадобится. Что ей не придётся направлять его на человека. Кем бы тот ни был. Стрелять по пустым пивным банкам легко. А вот что касается живой плоти... если она выстрелит в человека — всё равно, что выстрелит в себя. Марк пытался вбить в её голову правило о том, что нужно стрелять. Нужно. И всё. В противном случае — выстрелят в неё. Это самый безобидный сценарий того, что может её ждать.
Прошло уже не меньше часа с тех пор, как она осталась в комнате одна. Но этот час казался бесконечным. Минутная стрелка двигалась слишком медленно. Время убивало её. Заставляло её сердце биться через раз.
За дверью повисла звенящая тишина. Именно она сводила с ума. Страх забирался под кожу. Мысли терялись, сжимая виски с исполинской силой.
Ива поднялась на ноги и решительно шагнула к тумбе. Дрожащей рукой дотянулась до оружия. Неприятный холод металла обжег пальцы. Заперевшись в ванной, девушка забралась в душевую кабину и тихо закрыла за собой стеклянную матовую дверцу. Ждала... считала замедленные удары сердца. Они глухо отбивались о черепную коробку...
Всё будет хорошо. Всё наверняка будет хорошо. По-другому быть просто не может.
...
– Устроишь мне экскурсию по дому?
– Петр недоверчиво оглядел снующую вокруг них охрану, и передёрнул плечами.
– Ты же бывал здесь? Разве нет?
Марк повторил его движение. Не сводил с него пристального взгляда: тот был напряжён. И приехал он сюда явно не для того, чтобы вести светские беседы.
– В дом ты меня не приглашал... второй раз: и снова на улице меня держишь. Словно пса?