Бездушный 6

Баковец Михаил

Местность, где орда тварей устроила себе логово, мне сразу не понравилось. На многие километры она была изрезана глубокими оврагами и балками. По вершинам росли густые буреломные леса, где мог таиться кто угодно. Мало того, эти вершинки имели разную высоту. Некоторые возвышались почти как горы, имея крутые склоны со следами бурных ручьёв от дождей.

— Во время сильных ливней тут опасно находиться, — заметила Кира. — Не утопит водой, так затянет грязью.

Здесь разведка велась только с помощью летающих петов. По-другому было никак.

— Зря Юрн полез сюда вечером.

До темноты мы не найдём подходящее место для лагеря. Ночью лезть под землю не стоит, то есть, придётся ставить лагерь. Но в этих ямах мы захлебнёмся, если пойдёт дождь. Или на нас вылезет какая-нибудь местная тварь, те же крыскроды. В итоге никакого отдыха ни у кого не будет, — добавила после Киры свои пять копеек Магда. — Юрн не командир. Хороший интриган и сильный боец, но не более.

— Поживём — увидим, — коротко ответил я ей. Поддерживать тему не стал. Последнее дело нагнетать обстановку в такой ситуации. Тем более моё окружение и так всё понимает.

С местом для лагеря вышло так, как и предсказывала ламия. Наиболее подходящим оказалась широкая балка с сухим дном, поросшая высокой травой и мелким кустарником снизу до верху. Почти три сотни человек едва в ней вместились. На вершинках вокруг неё командиры щедро расставили караулы. Мастера со специфическими оборонительными талантами перекрыли ловушками самые удобные для нападения на лагерь направления. Дополнительно были выпущены петы. Те, которые имели неограниченное или длительное время автономного действия.

Тех неприятностей, которые пророчила Магда, не случилось, но были другие. После полуночи с северо-западного спуска в балку стал задувать ветер. Через час он стал настолько пронизывающим, что те, кто не брал с собой палатку и решил обойтись только ковриком и накидкой, стали сбиваться в кучки и жечь костры. Под утро ветер стих, но появилась новая неприятная напасть — туман. Он возник резко, был густым и не просто холодным, а ледяным. Ткань палаток очень быстро промокла насквозь, как после дождя. Такая же проблема постигла одежду. Меняющиеся караульные проклинали его и командиров, когда спускались или поднимались на пост. Мокрая трава превратила склоны в мыльные горки… и грязные.

— Если у Юрна нет особого ментального навыка, то ночью его сплошные кошмары должны мучить, — заметила Магда после побудки. — Сегодня его проклинали все за его решение устроить ночлег в этом месте.

— Вряд ли он спал, — заметила Кира. — Каким бы плохим командиром он ни был, но должен понимать, как важно вовремя среагировать на любую угрозу и лучше всего это делать не спросонья. А здесь проблем могло на наши головы свалиться сколько угодно.

— Хватит болтать, быстро едим, приводим себя в порядок и готовимся к выходу, — оборвал я их пустомельство.

Спустя пару часов после выхода мы добрались до подземных проходов, по которым крысокроды выбирались на поверхность. Овраги, где зияли тёмные провалы, ведущие под землю, были вытоптаны сотнями лап до каменной твёрдости. Юрн разделил отряд на две части по числу подземных выходов. С поселковыми дружинниками и самым небольшим свободным наёмничьим

отрядом он отправился в наиболее крупный проход. Всем остальным, моему отряду в том числе, выпал другой. По плану мы должны встретиться где-то глубоко под землёй, зачищая все пещеры.

В авангард встали самые крепкие из бойцов, обладатели непробиваемой защиты — талантов или толстых зачарованных доспехов. Либо и тем и другим. Впереди них выскочили призывные существа. Быстрые, с прекрасно развитыми чувствами, чтобы издалека обнаружить самого тихого врага, затаившегося в тёмном укромном уголке.

Буквально через десять метров проход разделился на два. Оба оказались натоптанными. Пришлось делиться вновь. Но уже через несколько минут оба прохода сошлись в просторной пещере с низким потолком. Отправленные разведчики вскоре сообщили, что дальше пещера превращается в узкий проход. Высокий, где никто из нас не будет биться головой о выступы на потолке, но достаточно тесный и с неровными шкуродёрными стенками. Все они были покрыты толстым слоем грязи и шерсти, оставленными крыскродами, которые регулярно тут протискивались.

Пробраться через эту кишку вышло не у всех. Я и Магда в нашем отряде туда не втиснулись. Тру пролезла, хоть и с трудом. Ко всему прочему он ещё оказался очень протяжённым. Другого прохода не нашлось. Кроме нас с ламией ещё почти треть отряда осталась топтаться перед входом в «кишку».

На целый час мы застряли в этом месте. Обладатели подходящих способностей с двух сторон двинулись вдоль «кишки», сбивая часть её стенок, чтобы самые крупные бойцы смогли хоть как-то пролезть дальше.

И тут на шум подтянулись твари. До нас донеслись только приглушённые звуки короткой схватки.

Когда мы соединились с основной частью отряда, то увидели десятка три мёртвых тушек крыскродов, покрывших пол в очередной небольшой пещере. Воняло тут соответственно. Твари оказались сами по себе пахучими как скунсы, а тут им ещё дополнительно выпустили кишки, поджарили, порубили на куски, расплющили, а кого-то и разорвали.

Эти существа отличались от виденных мной во время путешествия под землёй, когда я спасался от роботов-вивисекторов. Были крупнее, с более густой и жёсткой шерстью, с когтями, не уступающими медвежьим и выступающими над нижней губой крупными клыками. Если старые мои «знакомцы» редко достигали роста метр двадцать, то половина трупов была не ниже полутора метров.

Здесь вновь пришлось разделяться на несколько групп, так как из пещеры вели в разные стороны сразу шесть проходов. Четыре были узкими и невысокими, но достаточными, чтобы по ним могли пролезть твари. Один из таких выпал моей команде и ещё одной малочисленной группе наёмников.

Первыми пошли мои петы. Золотая обезьяна и два молоха. За ними двинулись два худощавых наёмника из отряда союзников, потом Кира и Варга. Прочие, то есть мы остались у входа. Когда донеслись звуки боя, то я едва не рванул вперёд, беспокоясь за своих девушек. Скольжение помогло бы мне пролезть практически в любую непроходимую щель. И плевать на окружающих, перед которыми я раскрыл бы свой самый сохраняемый талант.