Бездушный
Шрифт:
Прошла едва ли минута боя, а от клонов осталось меньше половины.
– Стреляй, как я ударю!
– коротко приказал семьдесят седьмой соседу.
Выждав подходящий момент, он бросился на Лэйна. Добивая остатки первой шеренги клонов, мастер-сержант очень удачно подставил для удара спину. Нет, семьдесят седьмой не надеялся, что его абордажный кортик сможет пробить броню тяжелого штурмового скафандра. Но если удастся снять защитное поле, то его "второй номер" с радостью разрядит магазин в ненавистного мастер-сержанта.
Семьдесят седьмой так и не понял, как мастер-сержант отразил его удар. Вот он бросается вперед, до боли сжав рукоять
Снова встать на ноги ему уже не дали. Мастер-сержант оказался рядом, и ударил ножом снизу вверх, под шлем скафандра. Тело семьдесят седьмого дернули вверх, и мгновение он болтался на ноже, словно нанизанная на булавку бабочка. Потом пришла темнота.
"Вы погибли!" - сообщила надпись. «Виртуальная симуляция закончена, группа два полностью уничтожена» - вторил ей голос в наушниках.
Снова раздался привычный, надоевший до зубной боли звук открываемых магнитных замков. Откинув крышку капсулы, семьдесят седьмой снял с головы шлем и машинально потрогал шею, которая все еще болела. В их симуляциях болевую чувствительность не понижали. Получив ранение в виртуальности, многие клоны некоторое время страдали фантомными болями в реальности. Шестерых Пэ Иксов такие боли и вовсе свели с ума, еще семеро загнулись от болевого шока прямо в капсулах. И в реальности, и в виртуальности мастер-сержант не знал пощады.
Болезненно скривившись, семьдесят седьмой выбирался из надоевшей капсулы и осмотрелся. Из соседних капсул выбирались собратья клоны. Многие, так же как и он сам, морщились от фантомных болей. Одна из капсул осталась закрытой. Магнитный замок давно уже отключился, но никто не откинул крышку. Возможно, семьдесят седьмой и не обратил бы на это внимание, но именно в эту капсулу ложился его сосед по комнате - сто тридцать второй.
Предчувствуя неладное, семьдесят седьмой спрыгнув на пол, подошел к закрытой капсуле. Да, так и есть - замки отключены. Потянув крышку вверх, он заглянул внутрь.
Сто тридцать второй лежал, вытянув руки по швам, словно солдат в строю. Казалось, клон просто уснул. Вот только спящие люди обычно дышат, а грудь сто тридцать второго была неподвижна. Сняв с мертвого собрата шлем, семьдесят седьмой закрыл своему, теперь уже бывшему, соседу по комнате глаза.
– Что там?
– без особого интереса поинтересовался проходящий мимо клон с номером ноль пятьдесят два на скафандре.
– Сто тридцать второй спекся, - мрачно ответил семьдесят седьмой.
– Бывает, - философски пожал плечами клон.
– Пошли на ужин.
Семьдесят седьмой сжал кулаки и бросил на него полный ярости взгляд. Ему дико захотелось съездить кулаком по лицу этого пятьдесят второго. И бить его! Бить до тех пор, пока тот может стоять на ногах.
– Не хочешь, как хочешь. Чего так злиться-то?
– не понял причин его ярости пятьдесят второй и продолжил свой путь к выходу из отсека.
Проводив его спину злым взглядом, семьдесят седьмой вздохнул. Постояв несколько секунд рядом с мертвым телом, он почесал шею и отправился на ужин. Помочь сто тридцать второму было не в его силах. Он просто клон, а не бог.
В столовой царило легкое, почти радостное оживление. Только здесь клоны могли немного расслабиться и отдохнуть. Да, были еще узкие койки в их комнатах-камерах, но там они просто спали.
Взяв поднос и получив в синтезаторе свой ужин, семьдесят седьмой с некоторым удивлением обнаружил у себя в тарелке двойную порцию. Питание Пэ Иксов уже давно не состояло из одной белковой каши с витаминным коктейлем. После первого дня их стали кормить вполне прилично. Вот и сегодня на ужин было картофельное пюре с мясной подливкой. Требовать от синтезатора хорошо прожаренный бифштекс было глупо, а вот кашеобразную массу со вкусом этого самого бифштекса - пожалуйста. "Неотличимым от настоящего" гласила реклама. Правда, ни один из Пэ Иксов ее не видел, как и любую другую рекламу. Даже в жизни клонов были определенные преимущества.
Разумеется, и пюре, и подливка в тарелках Пэ Иксов было синтезировано в автомате из расходных картриджей. Натурального картофеля, а тем более мяса в них и близко не было. По большей части, это была все та же протеиново-белковая каша из водорослей, плюс армотизаторы, усилители и имитаторы вкуса да прочая химия.
Впрочем, семьдесят седьмой не жаловался, да и сравнивать ему было не с чем. Он не без удовольствия ел свою двойную порцию, позабыв даже про смерть соседа. Прием пищи был одной из маленьких радостей доступных клонам. В последнее время среди них наметился некий раскол. Те, кто пытался хоть как-то противиться, уже давно отправились в биореактор. Как и многие, кому просто не повезло. Остальные клоны, кто затаился, а кто и вовсе смирился, приняв правила игры. Тем более, за успехи в учебе и послушное поведение вскоре стали награждать. Раз в стандартный тридцатидневный месяц все клоны получали инъекцию "топлива". Так с усмешкой называл это вещество один из медтехников, подавая команду дроидам сделать клонам инъекции. "Топливо" дарило блаженство и эйфорию, позволяло полностью расслабиться. Особо отличившимся клонам инъекции перепадали чаще остальных. Еще за успехи могли наградить лучшим или увеличенным пайком. Некоторым клонам даже позволяли синтезировать легкий алкоголь.
"Они дрессируют нас словно собак, - мрачно подумал семьдесят седьмой, допивая кофе.
– Подал по команде голос или лапу - получил вкусную печеньку. Вздумал противиться - отправился в биореактор".
Ему вспомнилась пятерка клонов, решившая совершить побег. Глупая была затея, и по-детски наивная. Да они в то время и были еще детьми... как и сейчас. Клоны хотели тайно проникнуть на курсировавший между станцией и планетой челнок. Разумеется, они не добрались даже до ангара.
Всех пятерых показательно казнили перед строем Пэ Иксов. Ладно бы их просто убили - Пэ Иксы привыкли к виду смерти. Но пятерку мятежников пристегнули к гравиносилкам, а потом медицинские дроиды ввели им какую-то химическую гадость. Клоны умирали долгих полчаса. Они кричали от боли и бились в путах так, что ломали себе кости. А потом, когда сил не осталось просто скулили, как побитые собаки.
Желудок семьдесят седьмого противно екнул. Не лучшие воспоминания для ужина. Бросив грязный поднос в очиститель, он отправился к себе в комнату.
Без сто тридцать второго маленькая комната стала казаться еще меньше - та же капсула погружения или медицинская, только с возможностью стоять. Стянув с себя скафандр, семьдесят седьмой убрал его в шкаф и завалился на койку.
Он не знал, можно ли их со сто тридцать вторым назвать друзьями. Но теперь в их узкой каюте он остался один. В узкой, маленькой, столь похожей на капсулу каюте... Семьдесят седьмой с силой ударил кулаком в переборку. Руку обожгло болью. Боль - это хорошо. Она означает, что ты все еще жив. Он пососал костяшки пальцев, слизывая кровь, и задумался.