Безликий

Соболева Ульяна

В этот момент в лавку забежал мальчишка, кубарем подкатился к столу лавочника, но тот схватил его за шиворот.

— Что украл, гаденыш?! Пjшел вон отсюда! Нечего тут прятаться. Это тебе не мамкина юбка.

Вышвырнул мальчишку за дверь. Тут же раздались детские крики, и я выскочила на улицу. пока Рейн о чем-то говорил с лавочником. Двое стражей порядка на рынке били светловолосого паренька ногами, а вокруг них бегал жирный тип с вязанкой бубликов на шее.

— Хлеб украл, сученыш. Целую буханку. Руки поганцу перебейте.

Это он по рынку ворует.

— Прекратите! Вы что?! Это же ребенок, вы его убьете! — у меня от ужаса глаза расширились.

— Не вмешивайтесь, моя деса, — раздался голос Саяра над ухом, — воровство жестоко карается законами Валласа.

— Но это же ребенок. Совсем малыш. Он, наверное, голодает. Как можно бить ребенка?!

— Законы Валласа равны для всех без исключения. Уведите мальчишку с рыночной площади в темницу.

— Нет!

Я схватила ребенка за прохудившийся тулуп и потянула к себе. Мальчишка за моей спиной спрятался, обхватив за ноги руками.

— Вы не можете здесь диктовать ваши правила, — Саяр схватил ребенка за руку, но я оттолкнула помощника Рейна и с вызовом посмотрела ему в глаза.

— Так помешай мне, пес! Давай!

Тяжело дыша, увидела, как Рейн со свертком выходит из лавки и смотрит на своего помощника.

— В чем дело, Саяр?!

— Мальчишка лавку булочника уже какой день обворовывает. Сегодня поймали. Руки поотрезать надо поганцу, чтоб неповадно было. Деса вмешалась, не дала стражам мальчишку с площади увести.

— Они его ногами били! — крикнула я — Ногами! Маленького мальчика! Что вы за народ?! Животные! Дикари! Нелюди! Таковы ваши законы?!

Рейн перевел взгляд на меня. Тяжелый взгляд, свинцовый. У меня от него все внутри сжалось.

— Да! Отрезать сученышу руки! — послышался голос булочника, — Каждый день у меня ворует. Вокруг куча других булочных, а он ко мне повадился, ублюдок мелкий.

— Отойди, женщина. Не тебе о законах Валласа судить.

Мальчишку сцапали и подтащили к Рейну, но меид даже не смотрел на него, а сверлил взглядом булочника.

— Так что сделать с воришкой, булочник?!

— Как и со всеми ворами поступают. Руку отрубить!

— Так отруби сам. Вынес приговор? Исполняй.

Толстяк с удивлением уставился на Рейна.

— Я не палач и…

— Ты же хочешь его наказать? Так наказывай. Саяр, дай булочнику меч.

— Рейн, — я вцепилась в руку меида, но он стряхнул мои пальцы, продолжая смотреть на толстяка, которому Саяр подал меч. Меид схватил мальчишку за руку и потянул к булочнику. Ребенок заплакал, пытаясь вырваться, а я бросилась к Рейну, повисла на его руке, но он отшвырнул меня с такой силой, что я едва устояла на ногах. Чудовище! Какое же он чудовище! Неужели позволит искалечить ребенка?!

— Режь!

— Я заплачу за мальчишку! — выпалил кто-то в толпе.

— И я! — послышался еще один голос.

— Помилуйте его,

наш дас! У мальчишки мать больная и отец безногий. Голодают они. Нершо у булочника пекарем и развозчиком работал. Его телегой придавило на рынке, и Эрни выкинул несчастного на улицу.

Я, тяжело дыша, смотрела то на Рейна, то на булочника, не решающегося взять у велеара меч.

— Какую руку отрезать ему хочешь? Правую или левую? Замахивайся сильнее, если удар слабым будет, кисть на сухожильях повиснет, и придется дорубить, жилы подрезать. Осилишь, мучной палач?

Булочник побледнел до синевы, бросил взгляд в толпу и снова на Рейна посмотрел.

— Я…не могу. Я же не живодер какой-то…а он совсем ребенок…. И…

— Не можешь?! Законы Валласа говоришь?

Рейн сгреб толстяка за шиворот:

— Ты его отцу компенсацию платишь? Как полагается по нашим законам? Пятьдесят процентов. Разве это не воровство? М? Какую руку тебе отрубить, булочник?

Толстяк судорожно сглотнул слюну, и на жирной шее дернулся кадык.

— Мой дас…так зима нынче…доходов никаких и…Пощадитеееее!

Я не сразу поняла, что произошло. Свист рассекаемого мечом воздуха и дикий крик булочника заставили зажмуриться. Держась за горло, смотрела, как толстяк корчится на мостовой, сжимая окровавленный обрубок, а его рука рядом валяется, шевеля толстыми пальцами.

— Пацана и отца его к себе на работу возьмешь. Тебе теперь одному не справиться. Весь долг выплатишь. Я проверю.

И Рейн наконец-то перевел взгляд на мальчишку, а у меня отлегло на сердце. Даже колени задрожали от слабости. На меида смотрела и чувствовала, как все переворачивается внутри. Непредсказуемый. И в этом жуткий, несмотря на свою ужасающую справедливость.

— Работать будешь, Лютер. Потом в дозорные пойдешь. Семью честным трудом кормить надо, а не воровать. В следующий раз сам тебе руки отрежу. Обе. Понял?

Мальчишка быстро закивал, пятясь назад.

— Вы…мое имя запомнили?!

— Память у меня хорошая, пацан. Лови!

Рейн бросил ему мешочек с золотом, и в этот момент снова раздались крики:

— Дорогу дозорному Валласа!

Толпа расступилась, давая дорогу всаднику в строгой черной форме дозорного с гербами дома дас Даалов на седле, он скакал прямо к Рейну, а когда поравнялся с нами, спешился.

Бросил быстрый взгляд на меня, потом на Саяра:

— Повелитель. Мой дас. — коротко поклонился — У рва труп женщины нашли. Кажется, волки. Дочь сапожника загрызли. Второй случай за неделю. Меры принимать надо. В деревнях уже о гайларах опять поговаривают.

Рейн посмотрел на Сайяра и тот нахмурился.

— Кто нашел?

— Охотники.

— Отвези десу Вийяр в замок и следуй ко рву, Саяр. — повернулся к дозорному, — Поехали покажешь.

ГЛАВА 17. ОДЕЙЯ