Безмолвная принцесса
Шрифт:
Жемчужные Врата получили название в год, когда два великих магических клана смогли отразить наступление демонических сил. Граница, отполированная пылью сражений линия, стала символом света, которому с тех пор суждено было воцариться во всех уголках Шайниля.
Красоту этих мест воспевали поэты и певцы во всех уголках королевства, для художников Жемчужные Врата были главным источником вдохновения, а книгах то и дело фигурировали романтические герои родом из этих мест. Здесь ценили изящество и красоту, утонченность и благородство, магические и боевые искусства. Жемчужные Врата населяли потомки двух древних кланов, славные имена которых гремели по всей стране – Сумеречные Лисы и Золотые Журавли. Они передавали
По одну сторону от Жемчужных Врат вилась полноводная река, извилисто огибающая равнину и убегающая в море. По другую высились горы, которые издали казались то изумрудно-зелеными, то призрачно-синими. По утрам в долину спускался мягкий молочный туман, окутывая дома из белого камня с голубой черепицей. Это место было словно соткано из инея первых холодных дней, хрустального звона и аромата нежных цветов.
– Поверьте, Ваше Высочество, вас там ожидает лучший из возможных приемов. Конечно, если мой дорогой соратник проявит хоть каплю того воспитания, которым его щедро одарили Сумеречные Лисы, и не навлечет позор на свой клан. – Сайрус одновременно говорил и уплетал обед с таким аппетитом, которого Айлин до той поры не видела ни у кого из благородных мужей Шайниля. – Если в дороге не случится ничего непредвиденного, то наш путь в обе стороны займет около десяти дней. Ваше Высочество, сможете ли вы уделить нашему новрету пару дней и погостить у нас?
«Почту за честь, Сайрус, если наш путь будет успешным, я не откажу себе в таком удовольствии».
– У вас есть сомнения? У меня ни единого. В конце концов, – он пихнул в бок Ламира, получив в ответ взгляд, полный недовольства. – С вами проводник, знающий Пепельную Пустошь лучше самого себя. – Он обратился к Лису. – Друг мой, может перестанешь быть таким нелюдимым и скажешь хоть слово? Ты ведешь себя неуважительно по отношению к принцессе и будущей королеве.
– Я согласен со всем, что ты сказал. – Откликнулся Ламир и вновь замолчал, с сосредоточенным видом продолжив изучать содержимое тарелки. Сайрус смог лишь цокнуть в ответ.
– Простите, принцесса, я уже давно привык к его выходкам, поэтому забыл, какое впечатление этот Лис может производить на людей. Постарайтесь не принимать близко к сердцу. Вряд ли вам удастся к этому привыкнуть, придется потерпеть. Надеюсь, это будет самое большое из тех неудобств, что нам предстоит преодолеть.
– Если не считать твоей бесконечной болтовни, – буркнул Ламир и встал из-за стола.
Сайрус картинно приложил ладонь ко лбу, словно говоря «ну вот опять», а принцесса лишь улыбнулась. При дворе много рассказывали о том, как лурды Пятого новрета ведут себя друг с другом, и вот Айлин сама стала свидетельницей шутливых перебранок. Сайрус и Ламир могли переругиваться сколько угодно, но в случае опасности готовы были биться друг за друга до последнего. Более преданных друзей нельзя было представить, и об этом знали все. С ними принцессе было интересно и весело даже в такой сложный момент.
«Не переживайте, Сайрус. Уверена, все пройдет гладко. И характер Ламира не кажется мне таким уж дурным».
Лурд расплылся в счастливой улыбке, и они продолжили трапезу. Айлин, закончив обед, погрузилась в мысли и открыла блокнот на чистой странице. Руки изящными птицами взлетели над бумагой, оставляя на ней штрих за штрихом, которые сложились в рисунок: два маленьких лебедя посередине небольшого озера, окруженного высокой травой. Айлин отложила карандаш и провела по очертанию рисунка кончиками пальцев. Это не ускользнуло от Сайруса.
– Ваше Высочество,
Айлин в знак благодарности приложила руку к сердцу и в это мгновение увидела в дверях Лиса. Она не видела, как лурд оставил их, не знала, сколько он простоял на пороге и что успел увидеть, но отчего-то поспешила поскорее захлопнуть блокнот. Ей не хотелось открывать Ламиру ту чувствительную сторону своей натуры, которая не мыслила жизни без братьев. Не потому, что от него исходили опасность или угроза. Скорее его холод и закрытость заставляли инстинктивно защищаться в ответ.
Когда они снова отправились в путь, она даже позволила себе украдкой его разглядеть. Оба лурда, бесспорно, были красивы, но это была совершенно разная красота. Сайрус – золото ночи, освещенной огнями тысячи небесных фонарей. Ламир – текучий сумрак, вобравший в себя сияние звезд. Бледная кожа, словно сотканная из лунного света, и точеный профиль выдавали в нем сына благородной семьи. Длинные волосы небрежно рассыпались по плечам, притягивая взгляд необычным небесным цветом. Таким боги одарили каждого из сыновей их клана. Прямая осанка и широкие плечи отражали внутреннюю силу. С первого взгляда его нельзя было назвать мускулистым, но Айлин повидала достаточно воинов при дворе, чтобы знать, какая на самом деле мощь могла таиться под одеждой. К тому же, Ламир по праву считался лучшим лучником в королевстве – такого звания не достичь ни без должной подготовки и тренировки тела, ни без выносливости и гибкости. Его непроницаемое лицо не выражало эмоций, но излучало честность и уверенность в себе. Айлин не могла не признать – ей хотелось любоваться этим лурдом.
Возможно, она бы смотрела на него всю дорогу, но лурд, почувствовав ее пристальный взгляд, вопросительно уставился на нее, и Айлин поспешила отвернуться.
Глава 6
– Тридцать.
– Что – «тридцать»? – уточнил опешивший Сайрус, прерванный на полуслове.
– Ты не замолкаешь вот уже тридцать минут подряд. Болтовней ты утомил даже птиц вокруг, что уж говорить о принцессе.
– Да не может такого быть! Ваше Высочество, я ведь вам не надоел? – И, дождавшись, пока принцесса улыбнется и отрицательно покачает головой, продолжил. – Вот видишь, мой драгоценный Лис, лишь ты один вечно ворчишь, слушая мои разговоры. Но не обращайте внимания, принцесса. Говорят, испокон веков повелось, что каждому обаятельному человеку в мире должен достаться собственный зануда. Мне волей судьбы выпал этот суровый тип.
Айлин скосила глаза на Лиса. Суровым он ей точно не казался. Скорее нелюдимым, далеким от таких простых человеческих радостей, как досужая болтовня ни о чем. Они ехали уже три часа, и все это время Сайрус развлекал их как умел. Айлин ни разу не услышала от Ламира грубого слова или замечания в адрес Журавля, лишь беззлобные поддевки старого друга, которые давно вошли у обоих в привычку. Они напоминали двух братьев, скрывающих свою любовь за ширмой насмешек. Стоило ей подумать об этом, как ее сердце болезненно сжалось.
Она никогда не оставляла братьев надолго с самого их рождения. Как только покои королевы наполнились двумя пронзительными младенческими криками, Айлин всегда была подле них. Сама еще неуклюжая, она своими маленькими ручками передавала матушке погремушки и соски. Аккуратно, будто боясь сломать, трогала крошечные пальчики близнецов, и боялась даже дышать на малышей. Ее нянюшка утирала слезы смеха и умиления всякий раз, когда вспоминала, как Айлин чуть не упала в обморок рядом с колыбелью – так сильно она задержала дыхание. Ей чудилось, что стоит выдохнуть чуть сильнее, и она сдует братьев, будто порывистый ветер весенние лепестки.