Безрассудная страсть
Шрифт:
— Ганс вел себя, как всегда, естественно, был самим собой, очень приятным человеком. Встречались мы только на общих приемах, наедине с ним не была с тех пор, как он возил меня в Веве. И никакой муштровкой его я не занималась.
— Видимо, он наделен особо тонкой интуицией и поэтому научился благодарить тебя за всякую малость, которой одариваешь его ты. Результат тот же самый. Так что разве это не одно и то же?
— Ты намекаешь, что, доведись Гансу пожелать большего, а мне — подать ему надежду или даже уступить, как это создаст нам большие осложнения, а то и опасность серьёзного скандала,
Курт перебил Николу:
— Из того, что я позволю тебе думать о нем, — ты, возможно, это хотела сказать?
— Возможно! — «Получи, что заслужил!» — подумала Никола, а вслух добавила: — На сегодняшний день ситуация такова: мы просто нравимся друг другу. Никакой опасности в этом нет, уверяю тебя!
Курт быстро отвел взгляд в сторону, затем сосредоточился на уличном движении.
После некоторой паузы, уже мягче сказал:
— Мы никак не найдем общего языка. Я не думал ни предупреждать, ни предостерегать тебя. Я хотел лишь поздравить «прекрасную безжалостную даму», не знающую ни сочувствия, ни сожаления, с тем, что она уже умеет управлять мужчинами и держать их на нужном расстоянии, и мои советы ей не требуются!
Никола проглотила комок в горле.
— Под «прекрасной дамой» ты имеешь в виду меня?
Курт устремил взгляд на Николу.
— А кого же еще? В любом случае, разве не ради Ганса ты согласилась не кружить ему голову? — спросил Курт и нежно положил руку на колено Николы. — И если он тебе действительно нравится, ты же не захочешь причинить ему вред?
Никола отрицательно замотала головой, и Курт выпустил ее из машины.
Он был, конечно, прав. Никола, как и Курт, знала: нельзя допустить, чтобы Ганс влюбился в лже-Диану Тезиж. И, как всегда, Курт вновь сумел обезоружить Николу — на этот раз своей искренней заботой о Гансе. Никола задалась вопросом: когда же она перестанет находиться под воздействием магнетизма Курта? И ответила сама себе: это свершится лишь тогда — и то, если судьбе это будет угодно, — когда она избавится от любовного плена, перестанет любить Курта, забудет его и полюбит кого-нибудь другого.
Часом позже их с поклоном провожали из салона «Фабриола». Швейцар шел сзади и нес к машине покупки Курта, оказавшегося придирчивым, хотя и терпеливым, критиком нарядов, которые примеряла Никола. Когда в итоге она остановила выбор на двух платьях, он попросил подобрать им под цвет вечерние сумочки и туфли итальянского производства.
Поскольку до сих пор в этом магазине Курт не появлялся, произошел маленький конфуз: заведующая отделом все время называла Николу «мадам», считая, что Курт приобретает одежду жене. Никола сразу же поняла это и вопросительно взглянула на Курта.
Когда женщина отошла, чтобы выяснить, свободна ли примерочная, а Никола и Курт остались одни, он объяснил ей:
— К чему афишировать наши отношения? В столь фешенебельном заведении, как это, к женам проявляется больше уважения, чем просто к сестрам.
«Или самозванкам», — мгновенно пронеслось в голове Николы.
В магазине произошел и еще один досадный для нее случай, на этот раз из-за случайно оброненной Николой фразы.
Она готова была покинуть магазин — уже сказала, что приобрела все, что хотела, и поблагодарила продавцов, — как заведующая отделом попросила:
— Пожалуйста, мадам, задержитесь еще на минутку! У меня для вас есть превосходная вещь! — Она исчезла в другом помещении — через арку, закрытую занавеской серебристого цвета, — и тут же возвратилась с вечерним шиньоном, надетым на модельную голову.
Он был, конечно, хорош. Шелковистые локоны точно того же цвета, что и волосы Николы, красиво лежали на бархатном ободе. Женщина нежно погладила его, изящно провела рукой под локонами, показывая их длину.
— Это для вечернего выхода, мадам. Сейчас очень модно! И, по-моему, как раз для вас! Вам нравится, мадам? Вы примерите его?
Если бы Никола была одна, она не устояла бы перед просьбой. Но в присутствии Курта, смотревшего на нее, она оробела и отрицательно закачала головой.
— Я согласна — парик прекрасен. Но раньше мне не приходилось носить шиньонов. И я не думаю… Собственно, я даже уверена: в нем я буду чувствовать себя словно в чужом обличье…
Как только Никола произнесла эти слова, имевшие особый смысл для нее и Курта, она догадалась, что он все понял.
— А что плохого в том, чтобы побывать в чужом обличье — ради благородной цели? — холодно произнес Курт.
Заведующая уловила его настрой и, украдкой бросая на него взгляд, вставила:
— Видите, мадам? Мсье за то, чтобы вы приобрели этот шиньон! Может, вы примерите его если не ради меня, то ради мсье?
— Хорошо.
— Знаете, скажу вам из собственного опыта, мадам. Надеть новый парик — все равно что съездить на веселый бал-маскарад: так сильно повышается настроение. Становишься другим человеком! На тебя обращают внимание… Тобой любуются! И ты открываешь в себе нечто новое… ощущаешь себя таинственной незнакомкой, пусть даже только один вечер! Вы сами убедитесь, как это романтично!
У Николы перехватило дыхание от такой патетики, в то время как Курт разразился гомерическим смехом.
— Вы прекрасный продавец! — наконец проговорил он, обращаясь к девушке. — И умеете найти верный подход к покупателю!.. Мадам берет шиньон, хотя она и любит порой делать вид, что романтика ей чужда.
— О, не говорите так, мсье! — вымолвила женщина. — Мадам просто шутит. Она такая молодая, такая очаровательная, и чтобы ее не влекла романтика — да этого не может быть, ни за что не поверю!
И оба рассмеялись.
Парик упаковали и сложили вместе с другими покупками.
Курт и Никола, попрощавшись, вышли из магазина. Швейцар хотел было отнести покупки в машину Курта, но тот остановил его.
— Нам с мадам ехать в разные места. Вызовите, пожалуйста, для нее такси. — Повернувшись к Николе, он сказал: — Я могу задержаться. Приеду, чтобы только переодеться. Надеюсь, наденешь этот шиньон на прием у Жезины.
Когда Курт и Никола прибыли в ресторанный зал отеля, там уже собралась большая группа гостей; многих из них они знали, а некоторых видели впервые.