Безумие
Шрифт:
– Ты можешь вытащить меня отсюда?
– я прекращаю драму.
– Опять, приехали, - произносит Эдита. Лорина закатывает глаза и отводит взгляд. Думаю, она стреляет глазами в симпатичного паренька неподалеку от нас, который пришел проведать свою мать. Я все равно стараюсь не обращать на них внимания. Не похоже, что они мне помогут.
– Сколько я здесь?
– спрашиваю я у матери.
– Два года, - добровольно отзывается Лорина. Похоже, она рада подколоть меня.
– С семнадцати лет.
– А почему я здесь?
– настоящий вопрос в том: “Кто я в этом мире?”; но такие вопросы задавать не
– Ты убила своих одноклассников, одного за одним.
– слова Эдиты падают на меня словно камни. Думаю, она старше меня. Она чертовски серьезна. Зато Лорина витает в облаках и просто помешана на своих наманикюренных ноготках.
– Как я это сделала?
– Мой разум отказывается поверить в то, что я способна на чье-либо убийство. Я пытаюсь вспомнить об этом хоть что-нибудь, но не могу.
– Видишь у нее этот взгляд?
– Лорина говорит Эдите, словно меня тут нет.
– Она совсем умом тронулась.
– Прекратите, девочки, - требует моя мать. Она переживает, и выглядит слабой. Она не имеет никакого контроля. Что наводит меня на мысль: где мой отец. Я никогда его не видела. Может, он умер, но я не спрашиваю.
– Можно тебя спросить, Алиса?
Я киваю.
– Так ты все еще веришь, что Страна Чудес существует?
– Нет.
– качаю я головой.
– Значит, твое лечение работает, - моя мать выглядит довольной. Думаю, она бы и двух минут шоковой терапии не выдержала.
– Почему все только и делают, что говорят о Стране Чудес?
– удивляюсь я.
– Когда тебе было семь, - серьезность Эдиты начинает раздражать.
– Ты однажды пропала, и когда вернулась, ты рассказывала о том ужасном месте.
– Эдиту наказали в тот день, потому что ее оставили за тобой присматривать, а ты пропала, - Лорина не могла перестать хихикать. Теперь я понимаю, почему Эдита такая серьезная. Ее гложет вина. Она просто скрывает это за образом тупицы.
– Заткнись, - Эдита награждает сестру резким взглядом. Интересно, как мне удалось улизнуть от нее, когда я была ребенком.
– Прошу, девочки. Перестаньте, - умоляет моя слабая мать.
– Почему это перестать?
– спрашивает Эдита.
– Я не куплюсь на то, что она не помнит.
– Ага, - Лорина отвязывается от своей сестры.
– Тогда ей придется признаться во всех тех ужасах, что она натворила после, вернувшись в тот злополучный день.
– Ужасах?
– я склоняю голову набок.
– Есть что-то еще кроме убийства одноклассников?
– Помнишь своего парня?
– спрашивает Лорина.
– У меня есть парень?
– БЫЛ парень, - уточняет Лорина. Кажется, она сама положила глаз на моего парня.
– Пока ты не убила его со всеми вместе в автобусе два года назад.
– Зачем я это сделала?
– Действительно трудно спрашивать кого-то о том, что ты сделал и чего ты даже не помнишь.
– Кто знает, - закатила глаза Лорина, улыбаясь Эдите.
– Помню, она болтала что-то о монстрах из Страны Чудес, - смеется в ответ Эдита. Ее смех скучен. Похоже, ей даже лень губами -то шевелить.
– Монстры из Страны Чудес?
– я прищурилась. Они что, шутят, или я вправду так говорила. Тем не менее, мне плевать на все это. Мне плевать на покорное молчание матери, придурочных сестер, даже на Монстров из Страны
– Как его звали?
– спросила я.
– Кого звали?
– все еще смеются Эдита и Лорина.
– Моего парня, которого я убила.
– Адам, - наконец отвечает моя мать.
– Адам Джей Диксон.
Не знаю как или почему, но от имени Адама Джея Диксона у меня на глазах внезапно наворачиваются слезы.
Глава 10
Палата Алисы, Психиатрическая Лечебница Рэдклифф, Оксфорд.
Сон становится неимоверно трудной задачей, с тех пор, как я узнала о своем парне, Адаме. Не то чтобы я помню его или то, как убивала своих одноклассников в школьном автобусе. Но Адам для меня то же, что и Страна Чудес: я не могу их вспомнить, но что-то подсказывает мне, что они реальны. Меня беспокоит эта необъяснимая скорбь по поводу утраты Адама. Я не могу дать научное объяснение своим чувствам, они просто не отпускают меня. Мне хочется оплакивать его, посетить кладбище, произнести молитву и оставить розы на его могиле. Для меня это даже очень искреннее чувство. Не думаю, что ощущаю что-то похожее по отношению к своей семье. Интересно, возможно ли забыть кого-либо, но продолжать испытывать к нему чувства. Словно вырезать его имя внутри сердца. Словно он - моя родственная душа. Все, что мы пережили, затаилось где-то в бездне моей памяти. Я просто не знаю, как глубоко нужно нырнуть, чтобы вернуть все это на поверхность.
Мои мысли прерывает стук в дверь Вальтруды. Иногда мне кажется, что я единственный пациент в лечебнице.
– Я, правда, устала, - говорю я.
– Я не хочу есть, идти в ванную или встречаться с кем-либо. Оставьте меня в покое.
– Это Доктор Тракл, - говорит он и входит в мою камеру. Он никогда раньше не заходил ко мне. Войдя внутрь, он убирает руки за спину.
– Как ты себя чувствуешь, Алиса?
– Он никогда прежде не был так вежлив со мной.
– Безумной.
– Мой любимый ответ. Нужно закрепить за собой авторские права.
– Буду краток, - Доктор Тракл пропускает мой ответ мимо ушей. Он с отвращением разглядывает мою темницу.
– Это может показаться тебе возмутительной глупостью, но мне, правда, нужно у тебя кое-что спросить, - он пожимает плечами. Никогда не видела, чтобы он пожимал плечами. Ему неуютно в присутствии Вальтруды.
– Сколько будет четырежды семь?
– быстро спрашивает он, словно он смущен тем, что говорит. Вальтруда и Оджер изо всех сил стараются не заржать в голос у него за спиной.
– Двадцать восемь, - пожимаю плечами теперь уже я. Затем на меня обрушивается всплеск эмоций. Это напоминает мне о похороненных чувствах к Адаму. В голове загорается лампочка. Внезапно, я понимаю, что знаю правильный ответ на этот глупый вопрос. Кто бы ни сказал Тому Траклу спросить это у меня - он посылал мне тем самым тайный шифр. Не знаю КАК, но я знала.
– Погодите, - задержала я Доктора Тома.
– Четырнадцать, - ответила я с намеком на улыбку на губах.