Безумие
Шрифт:
– Хорошо, если ты поймешь это сейчас, дружище. Я не понимал. И вот теперь мы все вынуждены пожинать плоды моего юношеского безрассудства.
Бель пошел к выходу, по пути поднимая пару лакированных туфель.
– Что ты хотел мне этим сказать? – крикнул Томсон вдогонку мужчине.
Тот уже стоял и обувался.
– Из меня плохой учитель, старина, - ответил он себе под нос. – А!.. Треклятая ложка, где только она валяется?! Так вот, единственный урок, который я могу тебе дать: не всегда люди нуждаются в той помощи, которую ты им хочешь дать. Всегда думай о последствиях своего милосердия,
Бель выпрямился и бросил на застывшего Томсона прощальный взгляд.
– Удачи, старина, - улыбнулся он ободряюще и вышел вон.
Йен понимал, что, даже если он немедленно броситься вдогонку, странного человека и след уже простынет снаружи. И снова сотни вопросов, ответы на которые не хочет давать никто из тех, кого охотник знает. Парень, помрачнев еще больше прежнего, поднялся, уходя прочь.
В парке было холодно и ветрено, но дождь, который стал столь обыденным и привычным, не шел. Это было удивительно. Йен решил сходить еще в одно место, в надежде обнаружить свою напарницу у нее дома, так что охотник направился к выходу из парка. По пути он удивленно подмечал про себя, какими потерянными кажутся люди, которых он встречал на своем пути. На их лицах было нарисовано рассеянное удивление, и складывалось ощущение, что они сами не знали, куда шли и зачем. Наверное, так выглядел он сам. Томсон так засмотрелся на лица прохожих, что сам перестал следить за дорогой, поэтому едва не потерял равновесие, когда какой-то человек задел его плечом, оттолкнув при этом в сторону.
Йен обернулся, чтобы посмотреть на человека, задевшего его, и тут же застыл, на секунду затерявшись в мыслях, накрывших его лавиной. Мужчина, заинтересовавшись реакцией Томсона, повернулся к нему всем корпусом. Его лицо было похоже на застывшую, ледяную маску, и лишь светлые, как будто слепые глаза выражали какое-то любопытство. Двое мужчин застыли друг на против друга.
– Плохо спалось? – поинтересовался светловолосый мужчина, кивая на лицо Йена, видимо, подметив глубокие синяки под его глазами.
Участия в его голосе не нашлось бы и грамма. Как, в прочем, и других чувств. Томсон не стал отвечать, но заметно напрягся. Подобная реакция натолкнула мужчину на какую-то определенную мысль, это было заметно по его оживившемуся лицу.
– И, ко всему прочему, ты тот самый Томсон, - вдруг рассмеялся он картонным смехом.
В этот момент Йен едва сохранял равновесие: вместо тела живого Карла, которого он, несомненно, признал с первого же взгляда, в его сознании был образ того самого чудовища, которое преследовало его еще с того дня, когда Томсон увидел его изображение рукой безумца на стене.
– Интересное создание, - вскинул брови Карл, разглядывая окоченевшего Томсона с интересом туриста, разглядывающего местную статую. – И как такое ничтожество умудрилось собрать вокруг себя столь сильных людей лишь одним фактом своего существования? – фыркнул он.
Карл подошел к Йену, который даже пальцем пошевелить не мог, и стал обходить его по кругу, рассматривая с научным интересом.
– Что же в тебе такого особенного?.. – между тем вслух размышлял Карл, словно отрицая наличие разумности Йена.
Томсон чувствовал, как холод длинными иглами пронизывает его, начиная с пят и заканчивая грудной клеткой,
Карл с хозяйственным видом смахнул с плеча Йена пылинки, словно с восковой фигуры. Он усмехнулся:
– Определенно ничтожество, - кивнул он, словно подтверждая свою раннюю догадку, делая шаг назад. – Ты же до сих пор веришь, что это все – реально?
Карл долго вглядывался в лицо Томсона, и медленно губы мужчины растянулись в усмешке:
– По глазам вижу, что веришь.
Томсон не мог ответить. Мужчина хохотнул, осмотрелся по сторонам, словно в поисках зрителей, но прохожие медленно брели мимо них, не замечая вокруг себя ничего.
– Так и рассеивается туман лжи, - фыркнул Карл, вновь взглянув на своего кролика. – Ликуй, Томсон, - сказал он, когда, проходя мимо охотника, замер на мгновение около него, чтобы похлопать по плечу, в совсем недружественном жесте. – Я уничтожил Корпорацию.
И сказал он это так, будто это было большой заслугой и даже большим одолжением самому Йену.
– Если ты хочешь узнать правду, то я подожду тебя. Когда?.. Этот вечер, думаю, сойдет. Сумеешь найти меня? – ехидно поинтересовался мужчина, вскинув светлые брови.
Это были его последние слова, с которыми Карл ушел прочь, унося за собой последние отзвуки его тяжелого голоса. Йен даже не мог повернуть головы, все еще. Он смотрел впереди себя, наблюдая, как обесцвечивается мир вокруг него, как все замирает, сереет и теряет жизнь.
***
На звонки по-прежнему никто не отвечал, и это заставляло напрягаться Йена еще больше. В то мгновение его нервы, казалось, звенели от того, с какой силой они были натянуты. Юноша чувствовал себя потерянным ребенком, брошенным всеми близкими и знакомыми людьми в шумной толпе равнодушных незнакомцев.
И это чувство ему было очень не по душе.
После десятка проигнорированных звонков Йен бросил бесполезный мобильник в рюкзак и отправился в дом бывшей напарницы, где надеялся отыскать если не ее саму, то хотя бы какой-нибудь след, который мог бы привести его в нужное место.
Дверь небольшого дома была, как и обыкновенно, даже не заперта. Йен, даже не переступив порога, уже почуял, что дом пуст, и охотницы в нем нет уже пару часов, как минимум. И все же охотник вошел внутрь, больше перевести дух и прийти в себя, нежели желая действительно что-то отыскать. В жилище Уилсон ему всегда было отчего-то ощутимо неуютно, и это чувство неудобства и неуместности возникало не только из-за вечного беспорядка, а скорее от самой атмосферы, которая здесь царила. Что-то похожее можно было испытать, придя в приют для умалишенных или престарелый дом.