Безумие
Шрифт:
Запах Карла был удивительно четким и вел по определенному пути, и ощущение, что Томсона заманивали в ловушку, усиливалось с каждым шагом по неосвещенному коридору. Но он был к ней готов. Так что, Йен ни секунды не колебался, когда толкал вперед дверцу одной из знакомых ему аудиторий. Но к тому, что ждало его внутри, он не мог подготовиться никак.
На столе преподавателя, перекинув ногу за ногу, сидела Марли, удивительно красивая и непохожая на себя. Она немного откинулась назад, чтобы поза ее выглядела максимально небрежной и расслабленной. Йен застыл, как вкопанный.
– Марли? – вырвалось
Девушка игриво улыбнулась и пожала плечами. Из-за плотного запаха Карла, который, казалось, заполнил собой все пространство, Йен не мог распознать запаха Марли, как бы он не старался. И это еще больше напрягало его. Он оглянулся по сторонам в поисках того, ради кого, собственно, и явился сюда, но не разглядел силуэта Карла даже в самых темных углах неосвещенной аудитории.
– Где ты была все это время? – спросил между тем Томсон, напряженно оглядываясь. – Я искал тебя.
Девушка на это приложила указательный палец к губам, призывая охотника замолчать. Ее рука потянулась к пуговицам пальто, в котором она была. Йен даже опомниться не успел, когда его подруга сняла с себя верхнюю одежду, откинув ту в сторону, и оставшись полностью обнаженной. У парня перехватило дыхание от такого безрассудства с ее стороны. Он собирался высказаться, но голос у него словно исчез, когда Марли, перекинув ногу за ногу, поманила охотника к себе рукой. Она улыбалась совершенно необычно – раскрепощено, уверенно, соблазнительно.
И у Томсона в голове стерлось все, - все его беспокойства, страхи, инстинкты, воспоминания и мысли. Он перестал существовать. Весь мир перестал существовать. А обнаженная, белокожая девушка на столе осталась. И, каким-то образом, она стала центром его вселенной. Томсон сделал к ней шаг. Затем еще десять, почти сократив между ними дистанцию. Похоть, - совершенно незнакомое ему до этого чувство, - полностью захватила его сознание.
Йен наклонился над замершей в ожидании Марли. Все его чувства и инстинкты поблекли, потому он не сразу почувствовал присутствие еще одного человека в помещении. Он узнал об этом лишь только тогда, когда почувствовал странное движение воздуха сзади, а потом его одним сильным ударом сбили с ног, отшвырнув в сторону, на ряд столов, которые Томсон повалил своим туловищем. Парень тряхнул головой, которая все еще была словно в саване, и вскинул ее вверх.
И он увидел разъяренную, растрепанную Джинджер. Она, в этот момент, как раз замахнулась и со всей своей нечеловеческой силы въехала кулаком по щеке Марли, сталкивая ту за стол. Глаза охотницы сверкнули в сторону напарника:
– Кретин! – гневно рявкнула она.
За опрокинутым столом профессора послышался какой-то глухой, предупреждающий рык, и Йен увидел, как что-то темное и косматое заворочалось в той стороне. Джин повернула голову туда, и, в мгновение ока, приняла свой полный облик, впервые за всю память Йена.
Все ее тело увеличилось в два, а то и в три раза, превратившись в массивное, мускулистое и покрытое темной, жесткой шерстью туловище горгульи. Ее руки вросли в два кожаных крыла, как у летучей мыши, пятерней длинных когтей торча по краям. Тяжелый длинный хвост, похожий на змеиный, двигался из стороны в сторону, заставляя под своей тяжестью скрипеть пол. От лица девушки
С громогласным рыком из-за парты на горгулью бросилась огромная пантера, но чудовище резко развернулось, впечатав своим хвостом зверя в стену. Посыпалась штукатурка. Массивная кошка взревела, вцепившись пастью в чешуйчатый хвост и потянув его на себя. Охотница с грохотом свалилась на пол, и пантера прыгнула на нее, впечатав всеми четырьмя лапами ту в паркет. Она утробно и грозно рыкнула, скаля клыки, а потом замахнулась и ударила когтистой лапой по морде чудовища. В этот же миг пять длинных когтей вцепились в широкую шею кошки и приподняли ту. Джинджер легко, словно игрушку, отшвырнула животное в сторону и быстро вскочила на ноги. Охотница прыгнула в сторону Марли и прижала ту к полу, надавив на горло задней лапой. Кошка начала месить лапами воздух и рычать, но толку от этого было мало, - бой уже был закончен.
И в этот момент Томсон наконец-то полностью пришел в себя. Он, опомнившись, быстро поднялся и бесстрашно подошел к двум монстрам. Джин, сгорбившись, продолжала безжалостно душить пантеру и наблюдать за этим алыми глазами. Кошка же начинала задыхаться.
– Уилсон! – крикнул Томсон, приближаясь. – Джинджер, прекрати!
Он ухватил ее рукой за часть крыла прежде, чем успел осознать, какой подвергает себя опасности, - ведь охотники вроде него не способны контролировать себя в полном своем облачении. Охотник одернул руку. Глаза горгульи сверкнули в его сторону, но, к огромному удивлению, она не напала на Томсона. Она заговорила глухим, едва разборчивым голосом:
– Она опасна!..
Йен нахмурился, шокированный этим. Ему вновь вспомнился его сон, в котором он видел свою напарницу в должности офицера. Навыки и способности Джин никогда, наверное, не перестанут его удивлять.
– Мы все опасны! – опомнившись, сказал Томсон.
– Мы – другие, - отвернулась Уилсон.
Пантера под ее лапой все больше и больше ослабевала, вместо рыка она хрипло поскуливала.
– Одинаковые. Джинджер! Это не ее вина, разве ты не видишь? Нельзя все решать одними убийствами! – крикнул Томсон, замечая, что пантера почти совсем сникла под безжалостной хваткой монстра.
– Она пыталась тебя убить! – рыкнул монстр. – Ей нельзя верить.
Томсон посмотрел на совсем обезличенное лицо охотницы.
– Я был в твоей комнате, Уилсон, - мрачно сказал он. – Ты не будешь говорить мне о доверии.
Горгулья вздрогнула, но не стала ничего отвечать.
– Отпусти ее. Живо, - приказал Томсон.
Уилсон замерла, не двигаясь, словно размышляя над чем-то. Затем она издала какой-то урчащий, утробный звук, напоминающий раздраженный вздох, немного придавила своей лапой глотку пантеры на последок и сделала два шага назад, укутавшись в свои крылья, будто в плащ. Йен кинул на нее осуждающий взгляд и опустился к пантере, которая лежала без сознания. Он проверил, цела ли ее шея, а затем вновь поднялся на ноги.