Безумие
Шрифт:
– Я почти горжусь тобой. Мне даже не пришлось тебя ни разу выручать. Хорошо сработано, Марли. Грязно, но хорошо.
Белокурая убийца закатила глаза. Она откинулась на спинку кресла, опуская руки на подлокотники. Тонкие пальцы правой руки держали ножку опустевшего бокала.
– Думаешь, ты была моей первой наставницей? – вдруг фыркнула она, сверкнув глазами в сторону Уилсон, которая уже подливала себе алкоголя.
Охотница пожала плечами:
– Не знаю. Мы раньше не говорили о таком дерьме.
Марли прищурилась, задумчиво рассматривая напарницу, которая поднялась
– А хочешь послушать? – вдруг задала вопрос Марли, запрокидывая голову немного назад, чтобы Джин расслышала.
– А валяй, - ответила та.
– В-общем-то… - Марли поставила пустой бокал на стол и вместо него взяла бутылку, чтобы пить из горла. – Я была маленькой дочкой богатого папочки… Особняки, дорогущие игрушки, платья. Игрался со мной, как с фарфоровой куклой.
– Оно и заметно, - фыркнула Джин. Девушка остановилась у зашторенного окна, пальцами поддевая ткань и осторожно выглядывая наружу.
– Заметно ей, - проворчала Марли, делая еще глоток вина. – Может, я мелкая и избалованная деньгами девчонка, но даже признание этого не заставит меня перестать винить в этом моего папочку. Можешь даже не смотреть на меня своими ехидными глазищами, - скривилась Марли, делая еще глоток вина. – Во всем виноваты наши родители – мы их полные копии. И в том, что я такая, какая я есть – вина папаши.
Джинджер все так же стояла у окна, изредка поглядывая на девушку в кресле. Ее синие глаза полнились задумчивости и какого-то ожидания.
– Во всех грехах детей виновны их родители, - пробубнила Марли, рассматривая бутылку, подняв ту к лучам лампы.
– Ты мне про своего отца поныть решила?
– хмыкнула Джинджер. – Или, все-таки, что-нибудь интересное расскажешь?
Лицо Марли перекосило.
– Хорошо, слушай. Когда мне было десять, к моему отцу пришла одна женщина. Вообще-то многие люди нанимали киллеров, чтобы его прикончить, но все попытки до этого дня так и оставались просто пустым звуком. Но эта женщина… Нет, она забралась в наш дом, как кобра в шкуре безобидного пушистого кролика, а потом выпустила свои клыки. Я видела, как она перерезает отцу горло – я спряталась в шкафу. Я видела, как темнеет в его глазах, как кровь хлыщет фонтаном из его глотки… Моя кровь.
Марли вдруг закашлялась. Она подавилась вином. Уилсон подошла к девушке со спины, положив ладони на ее плечи.
– Я могла сидеть и дальше там, она бы не заметила… Но я вышла. Я вышла, потому что смотрела, как тело отца валится на постель, каким отвратительным оно было. В это мгновение я поняла, что все мужчины одной породы – похотливые, омерзительные, неприемлемые самому мирозданию. Я вышла, и она не убила меня, потому что, посмотрев друг на друга, мы поняли самое главное: она может научить меня тому, чего я так страстно возжелала в этот самый день: убивать, – девушка снова закашлялась и стукнула себя в грудь свободной рукой.
– А я могла стать ей идеальной заменой, наследницей ее ремесла. Она взяла меня в ученики.
– Давно за тобой заметила эту тягу
– Сплошные свиньи, - вскинула брови Марли. – Мне пришлось убить учительницу, чтобы превзойти ее по-настоящему, и я справилась.
– Вот как, - промурчала Уилсон, наклоняясь к своей подопечной, к самому уху. – Мне стоит тебя бояться? – усмехнулась она.
Белокурая убийца покосилась на нее как-то странно. Горло ее схватило странным спазмом, и это уже не могло быть просто совпадением.
– Ты… Дьявол, ты отравила меня?! – вскрикнула девушка, с ужасом уставившись на напарницу.
Та резко выпрямилась и пожала плечами. Уилсон улыбалась.
– Решила опередить тебя, - усмехнулась она, заваливаясь на соседнее кресло.
Марли попыталась рывком вскочить, но голова ее тут же закружилась и, схватившись за горло обеими руками, девушка с хрипом повалилась на пол. Она свернулась калачиком, уткнувшись носом в ковер. Ведь все, к чему прикасалась эта зеленая дрянь, вполне способно было стать ядовитым и смертельным. Марли побледнела, чувствуя, как яд просачивается в каждую клетку ее тела.
Уилсон с холодным спокойствием взяла почти опустевшую бутылку и допила оставшееся содержимое – ей собственный яд был совершенно не страшен. Охотница подошла к хрипящей подопечной, опустилась на корточки около нее и почти с неподдельной нежностью погладила ту по голове, словно мать простывшего ребенка.
– Тише-тише… - прошептала она. – Ты была хорошей девочкой.
Марли окончательно затихла.
– Ты уже закончила?
Джин повернула голову на этот голос так же резко, как если бы услышала раскаты грома прямо над ухом, - ее лицо вытянулось и приняло вид удивленный, даже шокированный. Девушка уставилась на мужчину, который, ухватившись рукой за косяк двери и низко наклонившись, заглядывал таким образом в комнату. Он выразительно покосился на свежий труп отравленной девушки, затем на ее убийцу и, отпустив косяк из захвата, сделал широкий шаг в комнату, направляясь в сторону охотницы.
Та едва успела прийти в себя от шока.
– Стоять! – рявкнула она, опомнившись. – Погоди-погоди, - взмахнула она руками, испепеляя гневным взглядом светловолосого гостя, что застыл в недоумении в шаге от нее, - значит, ты исчезаешь на семь гребанных лет, скинув на меня капризную, взбалмошную дуру на воспитание, а теперь вот так просто заявишься обратно?!
Уилсон вскочила на ноги и подскочила к Карлу, устремив на него свой гневный взгляд. Мужчина, казалось, натурально недоумевал.
– И ты справилась, - кивнул он, все еще удивленный резким настроем девушки. – В чем проблема?
– В чем проблема? – Уилсон едва не давилась словами. – В чем проблема… Ох, да пошел ты!
Охотница вновь пошла к окну, резким движением одернув штору. Она распахнула окно настежь, схватила пачку сигарет с подоконника и закурила с такой злостью, что, казалось, сигарета плавилась в ее губах.
– В чем проблема… - проворчала она раздраженно. – То воспитай эту дуру, то убей ее… Что за цирк, Карл? – прошипела она, покосившись на мужчину. – К чему эти твои игрища?