Безумные дни
Шрифт:
— Куда ты, сука, твою мать… Да ёб же… — Но поздно, массивный тупой нос троллейбуса вдарил в створки, те распахнулись, с грохотом врезавшись в стены. Одна из них, отлетев обратно, врезала по борту — большое боковое окно осыпалось квадратиками закалённого стекла в салон.
— Тормоза придумали трусы! — решительно заявил Сергей и повернул направо, в сторону дома с верандой, где остался их маленький отряд.
Пока проехали километр по улице, он успел поэкспериментировать с педалью тяги, двигаясь то быстро, то медленно, то накатом и, при подъезде к месту, уже довольно тихо подкатился к забору
— Карета подана! — заорал Сергей. — Садитесь быстрее!
— Ни хрена себе, правда, троллейбус! — изумился Борух, с трудом залезая в салон через переднюю дверь. Пулемёт цеплялся за створку.
— Для троллейбуса розетка
Есть у милой на пизде,
Теперь провод нам не нужен
И дорога нам везде!..
— прокомментировал, устраиваясь на пыльном сидении, Ингвар. — Даже знать не хочу, как ты это сделал, Зелёный, но мои ноги говорят тебе спасибо. А он и должен быть такой косой?
Ольга вышла из дома со щёткой на палке и смахнула пыль с лобовика перед водителем. Сразу стало значительно лучше видно.
— Спасибо, — сказал ей Сергей и ответил Ингвару, — тут кузов на пневмоподушках, половина из них сдохла. И да — тормозов тоже нет. Но я уже придрочился рекуператором тормозить.
— Хрен с ними, — отмахнулся Ингвар. — Тут вряд ли будет большое движение.
Троллейбус взвыл, затрещали реле, затарахтел компрессор, резко запахло горячими проводами, и они, сначала медленно, но потом всё быстрее и быстрее покатили по пустой улице.
— Вот, совсем другое дело! — сказал удовлетворённо Борух. — А кондиционера тут нет?
— И буфета с напитками нет, — ответил ему Ингвар, — и сортира, чтобы в нём стюардессу ебсти. Говно сервис в этой компании, напиши жалобу.
Железная коробка троллейбуса на солнце быстро накалилась, и внутри стало, как в духовке. Борух не выдержал и, встав, в два удара высадил прикладом окно, у которого сидел. Его примеру последовали все, кроме Ингвара, который, укоризненно прочитав вслух инструкцию: «Се повлече на кабелот, стискаш од стакло!», вытащил за кольцо распорный тросик и выдавил стекло наружу. Оно звонко грохнулось на дорогу.
— Дикари! — сказал он гордо. — Всё бы вам прикладами махать!
Без стекол стало немного легче — набегающий воздух, хоть и горячий как из фена, создавал иллюзию чего-то вроде свежести. Троллейбус ехал, натужно подвывая. Спидометр показывал пятьдесят каких-то единиц. Возможно, даже километров и очень может быть, что в час. Город вскоре закончился, и они покатили по прямому широкому шоссе. Вокруг расстилался плоский пустынный ландшафт — справа выгоревшая до голой земли степь, слева — сгоревший до угольных пеньков лес. Это явно произошло давно, гарью уже не пахло — во всяком случае, не сильнее, чем палёной электропроводкой от двигателя. Пейзаж полностью безжизненный — даже птицы не летают в раскалённом воздухе.
— Интересно, куда они эвакуировались? — спросил в пространство
— Не знаю куда, но догадываюсь, почему… — Ингвар шуршал жёлтой хрупкой газетой, найденной в доме. Он процитировал заголовок: — «Глобална суша предизвикана со употреба на климата оружье». «На климата оружье» — кажется, перевода не требует.
— Ну, может, мы просто в неудачное место попали, — с сомнением ответил Борух. — А у полюсов тут, наоборот, рай земной. Уехали все туда, выращивают ананасы в местном Норильске…
— Не знаю насчёт рая, но, похоже, доехали туда не все… — сказал странным голосом Сергей.
Все поднялись со своих мест и подошли к лобовому стеклу — медленно останавливающийся под пустое шипение тормозной системы троллейбус подкатывался к завалу на шоссе.
— Ну, давай, что ты, ну, блядь… — Сергей свирепо пинал педаль, но машина накатывалась на сгоревший автобус, стоящий на ободах под углом к дороге. — А, ссука…
Затрещал храповик — водитель изо всех сил потянул на себя торчащую из пола палку ручника, одновременно выворачивая руль влево. Троллейбус выехал на встречную полосу, захрустел колодками и неохотно встал. Впереди открылась вереница обгоревших машин — в закопчённых салонах больших автобусов можно разглядеть тёмные кости на каркасах сидений. Колонна сгоревшей техники уходит к горизонту, невозможно даже понять, как далеко. Но это десятки и десятки, может быть даже сотни автобусов, набитых людьми.
— Что с ними случилось? — севшим то ли от жары, то ли от волнения голосом спросила Ольга.
— Скорее всего, лесной пожар вызвал огненный шторм, — сказал тихо Борух. — Даже асфальт горел… Я такое видел как-то раз — тоже люди надеялись проскочить, дорога широкая, горит, вроде, несильно… А потом ветер подул — и моментально накрыло, как с огнемёта. В несколько секунд машины сгорели.
— Ужас какой… — Ольгу трясло. — Поехали отсюда. Только не по дороге, не могу на это смотреть…
— Ну, шоссе всё равно влево отклоняется, — сверился с компасом Артём. — Метров триста назад был съезд направо, давайте к нему вернёмся.
Сергей переключил мотор на реверс, троллейбус неохотно пополз назад и, преодолев разделительную полосу, в два приёма развернулся. Съезд действительно нашёлся, и дорога от него вела примерно в нужную сторону, но твёрдое покрытие на ней быстро закончилось, и пошла заросшая какой-то низкорослой колючкой грунтовка. Троллейбус окутался клубами пыли и, как ни пытались все замотать лица тряпками, помогало это слабо.
— Ты можешь быстрее ехать, а? — не выдержал Борух. — Может, её сдувать будет…
— Это вам не спорткар! — отплёвываясь от пыли и пытаясь смахнуть её с лобового стекла раскрошившимися резинками дворников, отозвался Сергей. — Это старый троллейбус, он и так еле дышит!
С трудом переваливавшейся по неровной дороге машине приходилось тяжело — она завывала, воняла горелой изоляцией, тряслась и вибрировала. Одно колесо приспустило, и её тянуло вправо, что с трудом компенсировалось рулём, усилитель которого сдох ещё на первых километрах грунтовки — возможно, из-за той же пыли. Сзади что-то хлопнуло и зашипело, перекошенный кузов осел и выровнялся, но снизу сразу зашкрябало, и троллейбус затрясло.