Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий
Шрифт:
«…Отец вверил меня… смотрению флангового гусара Астахова, находившегося неотлучно при батюшке… Воспитатель мой Астахов по целым дням носил меня на руках, ходил со мною в эскадронную конюшню, сажал на лошадей, давал играть пистолетом и махал саблею… С каждым днем воинственные наклонности мои усиливались, и с каждым днем более мать не любила меня». (Дурова, 1988. с. 28.)
«В 1801 была выдана замуж за чиновника В.С. Чернова. В 1804, оставив мужа и ребенка, возвратилась к отцу». (Симовский, 1964, с. 822.)
«…Я деятельно зачала изыскивать способы произвесть в действие прежнее намерение свое — сделаться воином, быть сыном для отца своего и навсегда отделиться от пола, которого участь и вечная зависимость начала страшить меня». (Дурова, 1988. с. 39–40.)
«В 1806 г. Дурова, отрезав косы и одевшись в мужское платье, бежит из родительского дома, инсценируя самоубийство (оставила на берегу реки свою — женскую одежду). Присоединяется к казачьему полку, выдав себя за дворянского сына Александра Васильевича Дурова». (Смиренский, 1960, с. VI.)
«31 декабря 1807 года Дурова предстала перед разглядывавшим ее с любопытством царем. Царь…после ее просьбы разрешил остаться в армии, повелел именоваться по своему имени Александровым, что само по себе, по понятиям того времени, означало великую степень благоволения, и приказал зачислить ее в аристократический Мариупольский гусарский полк… Дурова прослужила в гусарах три с небольшим года, затем по ее просьбе была переведена в Литовский уланский полк… После оставления Москвы она недолгое время служила адъютантом М.И. Кутузова. В 1816 году, прослужив в общей сложности десять лет, Дурова вышла в отставку в чине штабс-ротмистра». (Муравьев, 1988, с. 12–13.)
«Мужские склонности и интересы остались у Н.А. Дуровой и после ухода — из армии (указ об отставке вышел в 1817 г.) “Первые годы своего пребывания в Елабуге Дурова бывала в обществе, играла в карты, даже танцевала, всегда, конечно, за кавалера… Носила она всегда мужское платье, черный сюртук с Георгием в петлице <…> на голове носила летом фуражку, зимой — папаху”». (Сакс, 1912, с. 10, 58.)
«От природы Дурова обладала экзальтированным, восторженным характером, отличалась редкой душевной добротой и не была чужда некоторым странностям и причудам… Нужно сказать, что Дурова чрезвычайно не любила, когда к ней обращались как к женщине. Насколько ей это бывало неприятно, показывает следующий случай.
Сын ее, Иван Васильевич Чернов, засватав невесту, послал ей письмо, прося благословления. Дурова, вскрыв конверт и увидев, что сын называет ее “маменькой”, немедленно порвала письмо и не ответила на него». (Б.С., 1905, с. 725.)
«Она была среднего роста, худая, лицо земляного цвета, кожа рябоватая и в морщинах; форма лица длинная, черты некрасивые; она щурила глаза и без того небольшие… Волосы были коротко острижены и причесаны, как у мужчин. Манеры у нее были мужские: она села на диван… уперла одну руку в колено, а в другой держала длинный чубук и покуривала». (Папаева, 1986, с. 62–63.)
«Книге Н.А. Дуровой “Записки ка-валерист-девицы" “не свойственна установка на строгую фактическую точность —…скрыто замужество, существование сына”». (Турьян, 1992, с. 197.)
«Дурова, приехав в Петербург, произвела фурор в модных салонах. На нее дивились, рассматривали как обезьянку, но общаться с нею было неудобно, непривычно. Она зло отдергивала руку, если кто-то из мужчин, растерявшись, пытался ее поцеловать. Сам Пушкин смущался и спешил сократить визит». (Семашко, 1999, с. 165.)
«Первоначально предполагалось, что Пушкин будет издателем “Записок” Дуровой <…> Неудовольствие Дуровой вызвало и то, что Пушкин в журнале назвал ее Н.А. Дуровой, а не Александровым». (Муравьев. 1988. с. 16.)
«Она выразила желание, чтобы ее отпевали как раба Божия Александра, но священник нашел это неудобным и на отпевании поминал рабу Божию Надежду». (Сакс, 1912, с. 59.)
[По мнению психиатра Л.А. Уланова] «Наиболее существенным в личности Н.А. Дуровой является чувство принадлежности к другому полу, ненависть к своему полу и стремление к социальной деятельности в роли другого пола, т. е. основные симптомы транссексуализма… Транссексуализм является биологическим стержнем личности Дуровой. Окончательный отказ от женского пола и оформление гетеросексуального “я” у Дуровой началось с момента ухода ее из дома в 23 года. С этого времени и до конца жизни, то есть шестьдесят лет, она называла себя мужским именем, говорила и писала о себе только в мужском роде и требовала обращения к себе только как к мужчине. Надежда Андреевна старалась скрыть, что имеет сына… Она сама поддерживала версию о своем девичестве, вытесняя как свое замужество, так и рождение сына. Дурова несомненно одна ид самых выдающихся представительниц транссексуализма не только в России, но, возможно, и в мировой истории».
Мистическая частота мужеподобных женщин с фамилией, начинающейся на букву «Д» (если еще к ним прибавить д'Арк Жанну и Дюдеван Аврору — Жорж Санд) необъяснима, но категоричный выбор мужского стиля жизни Н.А. Дуровой поддается некоторой интерпретации. Мы имеем больше данных за патологию психологического развития в детстве, «мальчишеское» воспитание, что могло послужить причиной в конечном итоге нарушения ролевой установки пола. Это обстоятельство помогло Дуровой отличиться в среде своих современниц, а литературный талант дал возможность остаться и в памяти потомков. Дурова — представительница редкого типа женщин: «мужчины в юбке», воительницы, которой удалось с большим успехом сыграть во время войны определенно МУЖСКУЮ роль, если не полководца (как Жанна д'Арк), то уж во всяком случае — храброго и блестящего кавалерийского офицера.
ДЮМА (Dumas) АЛЕКСАНДР (1802–1870), французский писатель (Дюма-отец), драматург.
Общая характеристика личности
[Мать] «…страдала эпилептическими припадками. Один из них произошел на глазах у публики во время представления премьеры ее сына во Французском Театре… В тщеславной, буйной, сумасбродной и даже нелепой жизни Дюма есть много доказательств его психической неуравновешенности». (Nisbet, 1891, с. 141.)
«Гонкуры набросали очень живой портрет шестидесятилетнего Дюма (от 1 февраля 1865 г.): “Сегодня вечером за столом у принцессы сидели одни писатели, и среди них — Дюма-отец. Это почти великан — негритянские волосы с проседью, маленькие, как у бегемота, глазки, ясные, хитрые, которые не дремлют, даже когда они затуманены… Он говорит много, но без особого блеска, без остроумных колкостей, без красочных слов. Только факты — любопытные факты, ошеломляющие факты, парадоксальные факты извлекает он хрипловатым голосом из недр своей необъятной памяти. И без конца, без конца, без конца он говорит о себе с тщеславием большого ребенка, в котором нет ничего раздражающего… Он не пьет вина, не употребляет кофе, не курит: это трезвый атлет от литературы”». (Моруа, 1986, с. 341.)
«В их обществе я бы умер со скуки, не будь там меня». (А. Дюма)
«Зарабатывая своими пьесами и романами огромные суммы, Дюма без счета тратил их на разные прихоти и затеи, помощь нуждающимся литераторам, путешествия… в результате он разорился и конец жизни провел в нужде». (А.С. иР.Ш., 1930, с. 621–622.)
Особенности творчества
«Огромное количество вышедших за подписью Дюма томов романов и повестей выдвигает в еще более острой форме вопрос о сотрудниках Дюма. В процессе 1847 г. доказано было, что за один год Дюма напечатал под своим именем больше, чем самый проворный переписчик мог бы переписать в течение года, если бы работал без перерыва днем и ночью <…> (насчитывается приблизительно 1200 томов его произведений, по собственному подсчету Дюма в его письме 1864 г. к Наполеону III…)». (Венгерова, 19936, с. 860.)