Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий
Шрифт:
КАЗБЕГИ (Мочхубаридзе) АЛЕКСАНДР (1848–1893), крупнейший грузинский писатель и переводчик.
«Против воли матери Казбеги поступил вольнослушателем в Московскую сельскохозяйственную академию, однако болезнь заставила его вернуться на родину в 1870 <…> Отказавшись от положения властительного феодала, покинул дом и ушел с пастушеским посохом в горы… Казбеги пастушество-вал 7 лет… Лишения и преследования привели Казбеги к тяжелой душевной болезни. С 1886 г. он почти не писал; умер в одиночестве и нищете». (Жген. — ти, 1966, с. 307–308.)
«Умер помешанным… Душевное настроение его всегда мрачное, безутешное; все повести его имеют трагическую развязку». (ЭСБрокгауза, 1897, 39-й п/т, с. 89.)
Вряд ли под «тяжелой душевной болезнью» биограф понимал естественную ситуационную реакцию депрессии у Казбеги. Болезнь, по всей вероятности, началась раньше, когда будущий писатель решил резко сменить свой образ жизни. Все произведения Казбеги написаны за 6 лет (1880–1886 гг.), и в этот период в его творчестве отражались депрессивные переживания. Но последующее прекращение писательской деятельности в возрасте всего 38 лет свидетельствует о том, что начавшееся к этому времени психическое расстройство достигло своей кульминации.
КАЛАЙДОВИЧ КОНСТАНТИН ФЕДОРОВИЧ (1792–1832), русский историк, археограф, член-корреспондент Петербургской АН (1825).
«В 1814 г. Калайдович поступил на службу в московский архив иностранной коллегии. Под впечатлением ряда неудач он вскоре запил. Беспокойное настроение его ознаменовалось громким скандалом во Владимире. Чтобы избавить Калайдовича от судебного преследования, отец объявил его сумасшедшим; полгода Калайдович провел в доме для умалишенных, а затем год (1815—16) в Пес-ношском монастыре на положении послушника». (К-шов. 1994, с. 492.)
«При исследовании архивов Калайдович посетил Владимир и Суздаль и собрал здесь несколько ценных и редких рукописей; в начале 1815 г. он вернулся в Москву; в Суздале с Калайдовичем приключилось какое-то невыясненное его биографами происшествие, заставившее его отца поместить его, во избежание более неприятных последствий, сперва на полгода в московский дом для умалишенных, а затем на год удалить его в Николо-Пешношскую обитель. В уединении и изгнании Калайдович не оставлял занятий, писал стихи, собирал материалы для истории Пешношского монастыря…» (Лященко, 1897, с. 392.)
«…Все лето 1825 г. он прохворал “нервическим расслаблением”. В это тяжелое время существенную поддержку Калайдовичу оказал Румянцев149, поручивший ему составить описание славянских и русских рукописей московской синодальной библиотеки. Калайдович принялся за работу, но не надолго: смерть Румянцева окончательно его сразила. У него обнаружились признаки душевного расстройства. В 1828 г. Калайдович пытается еще издавать журнал “Русский Зритель”, но потеря рассудка заставила бросить это дело. Через год, впрочем, психическая болезнь прошла, но здоровье тела не восстановилось… Он обладал неистощимой энергией и редкой работоспособностью». (К-шов, 1994, с. 492.)
Возможно, что Калайдович страдал каким-либо переодически обострявшимся психическим расстройством. Интересно, однако, отметить следующий факт. Клиническая практика показывает, что иногда встречаются такие случаи, когда во избежании судебного преследования родители «объявляли» («уговорив» врачей) своего сына de jure «сумасшедшим». Однако с течением времени очень нередко симулянт превращался (всякий раз по разным причинам) в психически больного уже de facto. Может быть, у Калайдовича оказался именно такой путь?
КАЛИГУЛА (Caligula) ГАЙ ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ (12–41), римский император с 37 г. из династии Юлиев-Клавдиев. Стремление Калигулы к неограниченной власти и требование почестей себе как богу' вызывали недовольство сената и преторианцев. Убит преторианцами.
Наследственность
«Клавдий, дядя Калигулы (брат его отца Германика) имел предрасположение к слабоумию, даже очевидное для современников… Это — первый император, в котором соединяется кровь Клавдиев (по отцу) п Юлиев (по матери) и вследствие этого также суммируется и вырождение обеих фамилий. Он был подвержен падучей болезни, которая имела следствием душевное расстройство. При этом он сам сознавал свое грустное состояние и страдал мучительной бессонницей с угрожающими видениями». (Рибо, 1884, с. 100–101.)
К вопросу о психическом заболевании
«Здоровьем [Калигула] не отличался ни телесным, ни душевным. В детстве страдал падучей; в юности хоть и был вынослив, но по временам от внезапной слабости почти не мог ни ходить, ни стоять, ни держаться, ни прийти в себя. А помраченность своего ума он чувствовал сам и не раз помышлял удалиться отдел, чтобы очистить мозг… Со всеми своими сестрами жил он в преступной связи». (Светоний, 1964, с. 113, 123.)
«О Калигуле известно, что в начале царствования он был кротким, но в конце первого года, после изнурительной болезни, его поведение вдруг резко изменилось, и он всю свою жизнь отличался жестокостью, насилием и преступлениями…» (Винслов, 1870, с. 135.)
«…Можно сделать вывод, что Калигула перенес тяжелую инфекцию (возможно, вирусную), которая проявилась в виде энцефалита, то есть воспаления мозга. На то, что болезнь локализовалась именно в мозге, могло повлиять и прежнее небольшое нарушение нервной системы (не исключено, что врожденное), если верить Светонию и Антонии. Печальным фактом остается, однако, то, что энцефалит не прошел бесследно… В случае Калигулы речь шла о структурных нарушениях в лобных долях мозга. Повреждение в этой области ведет к потере барьеров, разложению общественных навыков и, наконец, к дезинтеграции личности и слабоумию. До последней стадии болезнь Калигулы еще не Могла дойти, однако в нем уже проснулись все “дремлющие бесы”. Если его поведение в самом деле было обусловлено последствиями энцефалита (с уверенностью установить диагноз две тысячи лет спустя вряд ли возможно), то этот энцефалит оказал свое влияние на римскую историю. Самодурство Калигулы, усиленное его болезненными представлениями о себе как о всемогущем боге, стало образцом для других жестоких, честолюбивых и извращенных правителей, какими были, например, Нерон, Коммод или Каракалла. И в значительной степени это предопределило конечное падение империи, владевшей почти всем известным тогда миром». (Лесны, 1998, с. 45–46.)
«Еще до своей болезни в 37 г. Калигула, возможно, стал жертвой симптоматической эпилепсии… Хотя на существующих доказательствах нельзя прийти к определенному заключению о сумасшествии Калигулы, есть, похоже, веские причины считать, что помешательство императора было следствием органической болезни». (Грин, 1997, с. 57.)
«Хотя Калигула считается классическим примером “бессовестного поведения”, подобного поведению социопатов, в действительности он, как полагают, был шизофреником». (Берн, 1992, с. 237.)