Безумный экстаз

Гудмэн Джо

Не услышав шороха, Этан оглянулся через плечо и успел поймать взгляд Мишель. Только резким восклицанием удалось вывести ее из оцепенения.

— Мишель, ты испытываешь мое терпение! Ложись спать.

— Да, сэр, — робко отозвалась она.

Такая покорность оказалась настолько необычной для Мишель, что Этан вновь усмехнулся. Интересно, как ему теперь быть с этой женщиной? В течение двух последних недель он мечтал только об одном — обхватить ее за шею и либо задушить, либо обнять, целуя до обморока. Он удерживался и от одного, и от другого — до

сегодняшнего вечера, когда, казалось, был готов на все.

— Ну что, закончила? — грубовато спросил он.

Мишель кивнула.

— Если ты киваешь, то я тебя не слышу, — напомнил он.

Мишель хихикнула:

— Это опровергает вашу теорию, не так ли?

— Какую еще теорию? — нетерпеливо спросил он.

— О том, что у меня в голове булыжники вместо мозгов. Разве вы не слышите, как они гремят?

Этан обернулся. Мишель как раз скромно прикрывала ночной рубашкой колени. Она выглядела сдержанной, почти строгой — но только «почти». Волосы не удерживала ни одна шпилька, они роскошной волной рассыпались по плечам и спине. Воротник рубашки приоткрывал нежную впадину шеи. На лице было странное выражение — казалось, она сжимает губы, сдерживая улыбку. Этан оглядел волосы, шею и остановился на губах.

— Мне надоело спать на полу, — сообщил он приглушенным голосом и направился к Мишель.

Мишель мгновенно вскочила, хотя Этан не успел дотронуться до нее. Она подняла голову, взглядом удерживая его на расстоянии.

— Вот сейчас тебе понадобится остановить меня. — Этан заметил, что Мишель не шелохнулась. Она застыла, еле заметно дрожа. — Сможешь?

Мишель заморгала, слегка приоткрыв губы и не издав ни звука.

— Так ты сможешь? — вновь спросил Этан, на этот раз почти шепотом.

— Нет.

Замышляя бегство, она не думала, что ее план приведет к такой развязке, но вместе с тем не представляла, что этой ночью могла оказаться в другом месте. Теперь она понимала, что заблуждалась насчет статей в денверских газетах — не их содержания, а значения, которое Мишель приписывала им. Этан намеренно подсунул их Мишель, даже если сам не сознавал этого. Мишель неправильно истолковала его жест. Она думала, что он пытается вызвать у нее доверие, побудить к бегству. Только сейчас она поняла: Этан хотел пробудить в ней доверие лишь для того, чтобы убедить ее остаться.

Руки Этана скользнули под волосы Мишель и легко прошлись по затылку. Под мозолистыми подушечками пальцев ее кожа казалась удивительно нежной. Этан провел пальцем по ее шее — от уха до плеча, лаская другой рукой изгиб скулы. Волосы с еле слышным шорохом скользили меж его пальцев, обвивали их, словно шелк.

— Прикоснись ко мне, — попросил он. Заметив замешательство Мишель, Этан сжал ее запястья и приложил ладони к своей груди. — Здесь или где угодно. Если ты не коснешься меня, я не выдержу. — Он прищурился. — Пожалуй, это произойдет в любом случае.

Пальцы Мишель ожили — сначала они двигались боязливо, робко, потом смелее. Она хотела коснуться его. По правде говоря, она уже давно

хотела этого. Она приложила ладони к его груди, осторожно провела по ней вниз, впитывая жар и упругость его кожи. Мишель заметила, как судорожно вздохнул Этан, едва ее пальцы прошлись по его животу. От этого прикосновения он вздрогнул.

— Да, — прошептал он, — вот так.

Мишель обняла Этана и провела руками по спине. Она чувствовала его гладкую кожу, тепло и силу его мускулов. Под ее прикосновениями его плоть оживала, и Мишель узнавала форму тела Этана округлостями и впадинами собственного тела. Однако и свое тело она еще никогда не ощущала так остро, как теперь, прикасаясь к Этану.

Ее груди отяжелели, слегка округлились и ныли в ожидании его ласки. Плоский живот напрягся, а между бедер, прижатых к бедрам Этана, возникла пустота, о существовании которой Мишель не подозревала.

Ладони Этана скользнули за ворот рубашки и коснулись кожи. Мишель затаила дыхание, едва он расстегнул первую пуговицу. Этан улыбнулся.

Слегка отстранив Мишель, чтобы видеть ее, он наслаждался открывающейся перед ним картиной. Oft расправил рубашку, распахнув пошире ворот.

Мишель изо всей силы сжала его запястья. Огромные зеленые глаза смотрели тревожно и умоляюще.

— Не надо! — выдохнула она, вкладывая бесконечную мольбу в одно слово. — Здесь слишком светло. Можно…

— Выключить лампу? — спросил он. Мишель кивнула.

— Нет. — Он не сдвинулся с места и не сделал попытки высвободиться из ее рук. — Я хочу видеть тебя — до сих пор я только представлял. — Он ждал. Теплый румянец залил щеки Мишель. Пальцы на его запястьях слегка дрогнули.

— Хорошо.

Этан заметил, как она удивлена собственным ответом, казалось, она не знала, что сказать, пока не произнесла слово. Она согласилась словно против своей воли. Этан ждал, давая ей возможность одуматься. Мишель не одумалась. Наконец она убрала руки.

— Все будет хорошо, — мягко произнес он, касаясь ее век губами. — Я не причиню тебе боли.

Еле заметная дрожь прошла по ее телу. Мишель открыла глаза.

— Знаю.

Он кивнул.

— Тогда смотри на меня, — сказал он. — Смотри на мои руки.

Мишель перевела взгляд с его лица на ладони. Скользнув по груди Мишель, его пальцы передвинулись к следующей пуговице и расстегнули ее. Этан стал медленно ласкать гладкую кожу ее живота, нежно гладить грудь. Ночная рубашка съехала с плеча Мишель. Этан склонился и коснулся губами ее соска.

Руки Мишель взлетели ему на плечи — не для того, чтобы оттолкнуть, а затем, чтобы притянуть поближе. Его рот горячо и влажно касался ее соска, язык дразнил его. Боль в ее груди усилилась, но доставляла неописуемое наслаждение. Губы Этана переместились в ложбинку между грудями. Мишель, смущаясь, провела ладонью по его волосам, осторожно перебирая пряди. Легким движением она коснулась шеи Этана, и ей показалось, что Этан застонал. Мишель всецело отдалась чувствам, а он все сильнее, жарче целовал ее…