Безупречная жена
Шрифт:
– В чем дело? – спросила она, пытаясь за ним поспеть. – Что-то не так?
Филипп внезапно остановился. Сжав челюсти, он повернулся к ней.
– Не уверен.
Она пристально всматривалась в его хмурое лицо, дымчато-серые глаза. Сегодня он поколебал ее уверенность в том, что план действует. Все эти резкие движения, отрывистый тон… а теперь он еще и говорит загадками. Она отняла руку. Решив твердо стоять на своем, вскинула подбородок.
– Что-то вас беспокоит, это совершенно ясно.
– Что-то точно беспокоит, – ответил он, уперев руки в бока. Он прямо-таки сверлил ее взглядом.
Она
И тут же почувствовал ее реакцию, быструю дрожь, которую она безуспешно попыталась скрыть. Ее глаза широко раскрылись, но не от удивления. Грудь под кружевной амазонкой учащенно вздымалась и опускалась.
Филипп задумчиво прищурил глаза:
– Скажите мне, Антония. Я вас соблазняю – или вы меня?
На мгновение Антонии показалось, что земля уходит из-под ног.
– Соблазняю?.. – Она изумленно смотрела на него.
– Соблазняете. – Филипп безжалостно удерживал на себе ее взгляд. – Я чувствую к вам старое как мир влечение, то самое, которое иногда вспыхивает между мужчиной и женщиной.
Антония подавила внезапный импульс повторить за ним это магическое слово «влечение». Она чувствовала, как оно неразрывной нитью связывает их тела. Застыв на месте, снова беспомощно моргнула. Что он предлагает?
Я…
– Вы не знаете, о чем я говорю? – предположил Филипп, касаясь рукой ее подбородка.
Ее поразили явные нотки цинизма в его голосе. Глаза Антонии вызывающе сверкнули.
– Я даже не знаю, как соблазнять кого-то!
– Не знаете? – Филипп притворился, будто раздумывает на ее словами, хотя напряжение, в котором он пребывал весь день, стало еще сильнее. – Вам и не нужно точно знать – инстинкт подсказывает.
Он впился в нее взглядом – в ее зеленые с золотом глаза, капризно изогнутые манящие губы – и почувствовал, как его охватывает неконтролируемое волнение. Ему так хотелось поддаться порыву, эмоциям, а ведь Филипп никогда себе этого не позволял. Он всегда гордился тем, что никто и никогда не мог управлять им, заставить делать что-либо против своей воли.
– Пусть, – мрачно изрек Рутвен. – У вас все равно получилось. – Интересно, а если он возьмет то, что ему так услужливо предлагают, он испытает облегчение? При этой мысли он наклонил голову и прижал свои губы к ее губам.
И тут же почувствовал, как она отвечает на поцелуй. Ее спонтанная реакция была словно бальзам для его израненного эго – по крайней мере, сейчас она точно так же беспомощна перед ним, как и он перед ней. Ее губы под мягким, но требовательным давлением его рта раскрылись.
Антония почувствовала, как внутри ее поднимается вихрь наслаждения. Ее затягивало в мощный водоворот новых ощущений, настолько сильных, что она могла только безвольно плыть по течению. Ее разум отключился, все чувства обострились, усиленные волнением и желанием. Все в ней требовало продолжения первого в жизни поцелуя. Антония почувствовала, как его руки обвились вокруг нее, и ее ноги тут же стали ватными. Она вся плавилась
Желая продолжения его ласк, Антония наклонила голову и почувствовала, как губы Филиппа становятся тверже. Охваченная страстью, она прижалась к нему еще теснее. Магия поцелуя полностью завладела ею. Антония инстинктивно отвечала на него, наслаждаясь шокирующей близостью его горячих губ. Притягательная твердость его мускулов, соблазнительный жар по-мужски красивого тела – все это стало для нее открытием. Внутри нарастало крещендо эмоций, учащенное биение сердца глухо отдавалось в затылке.
Его сила окружала ее, не давая вырваться из притягательного плена, поцелуй опьянил их обоих. Она чувствовала Филиппа всей кожей, ощущала его вкус на своих губах, голова кружилась от возбуждения и запретного наслаждения. Антония медленно провела ладонями вверх по его груди и обвила шею, с жарким пылом возвращая поцелуй. До этого момента она и предположить не могла, что способна на такую страсть!
Филипп глухо застонал и еще крепче прижал девушку к своей груди, одной рукой лаская ее бедро. Они словно слились в единое целое.
Ураган наслаждения захватил Филиппа – а он был слишком опытен, чтобы позволить ему ослабнуть. Поэтому Рутвену пришлось приложить все силы, чтобы они окончательно не потеряли голову. Когда ему наконец удалось оторваться от ее рта, напоследок успокаивающе коснувшись ее губ, они оба тяжело дышали.
В полном молчании Филипп ждал, пока к нему вернется рассудок. Очень медленно Антония открыла глаза. Словно зачарованный, Филипп наблюдал, как маняще поднялись ее веки, под ними сверкнули золотистые искорки, глаза же приобрели глубокий изумрудный оттенок. Затем их затопила темнота, скрыв под собой влажный бриллиантовый блеск. Антония прерывисто дышала, закусив белоснежными зубками слегка припухшую нижнюю губу, а глаза расширились от нахлынувшей тревоги. Руки словно одеревенели.
Филипп сразу же почувствовал, как ею овладевает паника.
– Не надо, – успокаивающе проговорил он в то самое мгновение, когда она уже готова была начать вырываться из его объятий.
К его облегчению, она послушно затихла, словно испуганная птичка, запертая в клетке его рук, такая крошечная и дрожащая.
Удерживая на себе ее взгляд, Филипп сделал глубокий вдох, его широкая грудь наполнилась живительным воздухом – и он полностью овладел собой. Я не собираюсь вас насиловать.
Она была абсолютно невинна, а он повел себя как животное, напугав ее до смерти. Он не мог прочесть ее выражение глаз, но ему показалось, что он увидел намек на скептицизм.
С раздражением в голосе он резко бросил ей:
– О, поверьте, я часто об этом думаю. – Филипп прижимал ее к себе всем телом, так что она вряд ли могла не почувствовать его желания. – Но точно не собираюсь этого делать.
У него заныла челюсть, как и все тело; всего его обширного опыта не хватило, чтобы скрыть разочарование. Филипп сконцентрировался на том, чтобы стоять не двигаясь – следовало подождать, пока пройдет опасный момент и таинственная сила, толкнувшая их друг к другу, исчезнет.