Безупречный враг. Дилогия
Шрифт:
— Я могу попробовать позвать Элиис.
Араави отмахнулся и бросил одно короткое слово:
— Шторм.
Коридор многократно ветвился, в боковых ходах тенями возникали стражи, кланялись и таяли во мраке. Крид запоздало осознал, что проник через узкий лаз-окно туда, куда, в общем-то, попасть невозможно.
Усмехнулся и негромко извинился перед владыкой.
— Мой единственный дар — оказываться в тех местах, где что-то случается, — вздохнул он. — Если я шагаю по глухому окраинному парку безлюдной в предвесенний сезон столицы Дэлькоста, если я крадусь, собираясь ночью подраться, рядом непременно грабят женщину. Я всегда опаздываю на дуэли
Араави невольно фыркнул. Покачал головой, признавая тэльра безнадежным. Нырнул в неприметную дверь, плотно прикрытую за спиной Крида очередным незримым стражем. В помещении обнаружился Уло, он встряхивал одежду Крида и пытался разложить ее поаккуратнее. Глянул на халат, неопределенно шевельнул плечом и продолжил дело. Араави устроился в кресле, отвернувшись к плотно прикрытому окну. Рядом, за стеклом в толстых ячеистых рамах, тэльр удивленно рассмотрел пирс. Крытый, тихий, какой-то игрушечный. На море шторм, а здесь взрослые люди в кораблики играют на гладкой воде. Грузят, проверяют, крепят…
Крид торопливо натянул одежду, взялся за пояс с саблями. Получил по рукам от Уло, отобравшего оружие и бережно упаковавшего в надежный мешок.
— Готов? — сварливо уточнил владыка.
— Да.
— Я очень надеюсь, что не делаю второй непоправимой ошибки, отсылая вас, — совсем тихо признался Граат. Повернул голову и глянул Криду в глаза: — Никто не мог знать, что ты ее вытащишь. Без этого Ио нельзя было бы подходить к воде, мы ее еле спасли в прошлый раз. Я шел всего лишь спросить, может ли она посмотреть на Доито глазами чайки или моря. Ио уже год не выходит из своих комнат, это наше горе, созданное нашими же руками. Будет время — спроси у нее поподробнее. Крид, учти, пожалуйста: когда я отошлю вас, у владыки не останется ни одного повода за что-либо бороться и на Гоотро, и во всем мире. Элиис и Ио — это все, что еще живо в моей душе, кроме сына. Если их не станет…
— Ни одна женщина при ограблениях не пострадала, в отличие от воров, — глупо ляпнул Крид. — Поэтому отец отправил сюда меня, а не брата Элиша, который знает море и навигацию. Он сказал, я выманиваю на себя чужие неприятности и отделываюсь легкими ушибами.
Араави махнул рукой и усмехнулся: не слышал о таком виде одаренности, но уже поверил, что она существует. Эраи Граат понимал конечно же и иные причины выбора посла. Крид старше и крепче брата, его умение непредвзято смотреть на мир велико, а способность выпутываться из неприятностей уравновешивает редкий по силе дар в них влипать… И, наконец, по крови Крид не настоящий Тэль-Коста, вне Дэлькоста он куда меньше рискует получить новый арбалетный болт или порцию яда. К тому же в неспокойное время нельзя надолго отсылать прочь кровного принца, настоящего. Он должен быть на виду, в столице, весел и бодр, показывая, что все в порядке.
Крид, перебрав тревожные мысли о доме, сердито нахмурился. Как там дела у отца?.. Додумать не успел. Вбежала Риоми, задохнувшаяся и бледная. Она действительно давно не выходила из комнаты и вообще мало двигалась. Теперь девушка с трудом преодолела подъем, даже не замеченный Кридом. Тэльр припомнил, что он шлепал по коридорам
Костяшки пальцев вежливо стукнули в дверь, отмечая прибытие еще троих стражей. А вот и сирена, маленький сухой юноша, почти близнец Олуо сложением и даже лицом. Отнести его к породе невзрослых стражей древней крови мешала лишь золотая спираль ракушки на шее, знак отмеченных божьей каплей. Араави выпрямился и уверенно осмотрел группу. Прилюдные сомнения — непозволительная роскошь для владыки.
— Риоми, ты отвечаешь за волну и пытаешься вмешаться в сам шторм. На берегу старшинство делят сирена Дио и тэльр Крид. Учтите: у северянина куда более полное и верное понимание того, как намерены поступать его соплеменники, если таковые в деле. Я полагаю, засада создана с их участием. Уло, твои свободные три дня я учту, даже удвою. Идите и помните: у вас нет права на ошибку. Не спасете их — хотя бы сами уцелейте, это ваша вторая и главная обязанность.
Лодочка оказалась крохотной, узкой и невесомой. Два поплавка-тооло делали ее устойчивой. Гребцы — то есть все, кроме Риоми и рулевого, — разобрали весла и уселись. Девушка осторожно опустилась на колени у края пирса, погладила воду. Крид видел, как напряглось лицо владыки, а потом глаза на миг осветила радость: ничего опасного с его Ио не случилось. Сама она заулыбалась, шагнула в лодку и устроилась там, где велел Олуо, у его ног, на корме.
— Иа-о, — коротко распорядился рулевой, опуская на воду весла гребцов, и пропел куда протяжнее, задавая медленный плавный ход: — О-о-ло-о-о-оз.
Лодочка послушно пошла крытой галереей к воротам. Риоми опустила руку за низкий борт, кивнула, отмечая свою готовность, и первые створки открылись навстречу, вторая пара ушла вверх и вниз. Ветер заглянул в тихую гавань и отпрянул, не смея сердить сирина.
Лодка выбралась в узкий внешний канал, перед ней парадной дорожкой стлалась спокойная вода.
— О-о-ло-оз, — куда бодрее распорядился греблей рулевой, и суденышко побежало веселее. Под тонкой, как лист, обшивкой зазвенела вода. Крид удивился новому для себя звуку, приятному, живому и совершенно незнакомому.
Риоми повела рукой, волна выросла, подняла лодочку и понесла вперед, уже не отпуская. Тэльр покосился через плечо: Олуо чуть шевельнул рулем, хвост волны согласно качнулся. Ловко у них получается! Гоотро исчез за кормой, его стерли в считаные мгновения пена шторма и скорость. Грести было сложно: лодочка приплясывала на спине волны, и весла не столько двигали ее вперед, сколько удерживали в ровном положении. Олуо капризно шумел, подавая сложные команды, в которых для тэльра гласных было слишком много, а смысла — недостаточно. Риоми поняла и стала их повторять на его родном наречии, без акцента. Ну что за замечательно умная русалка!
Постепенно Крид осознал, что для него одного и стараются, обучают. Когда северянин освоил звучание приказов и приноровился грести, не пихая локтем соседа Дио, рулевой сделал страшное: в два движения лишил тонкий, как гороховый стручок, центральный корпус его поплавков-тооло. Тренировки закончились. Лодочка чуть подняла нос, волна снова выросла, шум воды сменил тон. Теперь они действительно летели, иначе и не скажешь. Узкое лезвие корпуса удобно врезалось в волну и больше не гуляло. Так было, пока почтовка не вошла в щели каналов, называемых «тенью ветви».