Безупречный враг. Дилогия
Шрифт:
— Кто ему самый красивый синяк впечатал? — безнадежно уточнил он.
— Ты.
— Знаю, но так хотелось до последнего верить в лучшее. Теперь меня убьют, даже если не казнят. — Сирена заметил беспокойство на лице друга и мрачно уточнил: — Мама. Она будет здесь, может статься, уже завтра. И она, и Юго. Ох, сидеть мне на веслах год, не меньше. Хуже, если приставят к крепости, где учат сирен. Малолеткам вытирать сопливые носы до конца дней за один попорченный. Богиня моря, ты же мудрая женщина, помоги выкрутиться, а?
— Странная молитва, — с подозрением сощурился Парси. — А кому ты нос попортил?
— Его
— Я думал — веко дергается, — пожал плечами Парси, поправляя рубаху.
— Ага, у него — и дергается, — вздохнул Роул еще мрачнее. — У стражей внутреннего круга покой нерушим. О-о, что там, поздно ныть, пойдем умирать героями. Непризнанными.
— Я принц, по дуэльному кодексу имею право подраться с кем угодно, — гордо сообщил Крид и задумался: — А кто войну-то выиграл?
— Уло, как обычно, — усмехнулся Роул.
Все в том же знакомом зале, откуда месяц назад Элиис вышла, чтобы плыть на Доито, гостей ждал, как ни странно, всего лишь сытный завтрак. Араави выглядел спокойным, его жена с трудом прятала улыбку, глядя на свежие ссадины «послов» и оспариваемую у храма сирену Онэи, смущенно устроившуюся под рукой повелителя, хозяйски накрывшей плечи девушки. На самого газура с распухшим носом Элиис не глядела, боясь не справиться с собой и все же рассмеяться. Его великолепие был безмерно доволен собой и проведенной в городе ночью. К обществу присоединилась Риоми, единственная из всех свежая и отоспавшаяся. Затем к столу проковылял бледный Боу. Двери закрыли, и араави движением руки поднял Крида со стула.
Посланник короля усердно повторил слова его величества о мире и его возможных условиях, поисках сына и скором визите на Гоотро. Затем Крид достаточно подробно описал саму поездку, историю Парси, уничтожение голоса сирены на постоялом дворе, пленение второго злодея у маяка, расправу с помощником Гооза на набережной.
Когда принц сел и перевел дух, жест араави вынудил говорить Роула. Затем и Парси поведал о том, что ему известно, заодно попросив или вернуть Кристину, или разрешить и ему жить на островах.
— Как обычно, единственного человека, способного здраво мыслить, вы из своей компании удалили, — вздохнул владыка, когда капитан сел. — Я имею в виду Дио. Он молодец: пока вы плыли, изловил еще двух сирен. Мои люди теперь помогают ему. Король Альбер, надо признать, весьма интересен. Мирош Гравр так и не смог выяснить, кто указал погибшему носителю жезла, что вас можно застать на набережной… Но это человек короля, даже Дио не сомневается. Альбер едва ли желал брату смерти, скорее хотел понять силу сирены… и ослабить своего родича. В отношении Древа Альбер действует столь же… гм… прямолинейно. Он прикидывается стариком, но даже из дворца, издали, норовит стравить незнакомого владыку с загадочным газуром. Мол, сперва он со мной пообщается, а уж потом… Не зря Гооз прижился на севере.
— Одиннадцать
— Никак. При дворе в указанное королем Альбером время мои красавицы не просто находились и знали сплетни. Блистали! По крайней мере три женщины, все они полукровки, дочери купцов оримэо, все — сирены и ученицы несравненной энэи Виори. Все вернулись на острова. Я знаю историю каждой вроде бы до мелочей, в чем тут можно запутаться, правда? — Араави хмуро глянул на притихших слушателей, перечисляя их в порядке рассадки. — Крид, Роул, Парси, Риоми. Идите, вы устали и нуждаетесь в отдыхе.
— Папа!
— А ты нуждаешься в трепке, — нежно пообещала Элиис, вставая. — Кто тебя учил вызывать кракенов в мирный город? Идем, побеседуем. Извините, я вас тоже оставлю.
Голубоглазая сникла и покорно ушла следом за матерью. Араави проводил всех взглядом, дождался, пока двери сойдутся, стражи проверят коридоры и встанут на лестнице, и тяжело вздохнул.
Глава 10
Онэи привело в храм вовсе не желание петь на балконе.
Три седмицы сирена дотошно изучала закрытый раздел большой дворцовой библиотеки: старые записи, пыльные футляры, полустертые чернила. Древнейшие архивы не так уж велики. Девушка не знала наверняка, что именно надо найти, но работала усердно. Обычно ей помогал Уло, однако вышло так, что главную находку Онэи сделала без него.
Книга семисотлетней давности была не особенно важной и ценной, в закрытом архиве хранилась только по причине возраста и редкости. Всего лишь сборник легенд в потрепанном переплете. Кожа в нескольких местах расслоилась. Старые медные уголки обложки позеленели, их «челюсти» ослабили свою хватку, один край освободился и превратил пергамент, некогда натянутый до упругой ровности, в жалкую улитку, кривоватую, сухую. Внимательная Онэи рассмотрела ее и обнаружила надписи. Вся обложка с изнанки была исписана убористым почерком. Знаки были непривычными, их вязь мало напоминала современный язык и относилась к древнейшему варианту письменности островов, которым теперь владеют единицы.
Местами чернила выцвели, кое-где старая кожа потрескалась и лишила запись отдельных символов или целых слов. Но сирена была осторожна и не спешила. Большую часть работ она делала в храме, обратившись за помощью к хранителю араави. Боу все еще лежал, его рука нещадно болела, к тому же на Доито применяли немало различных способов, пытаясь вынудить хранителя говорить. Гоо, осмотревшая раны первой, нашла средство от ядов и туманящих разум составов, но быстрого облегчения не обещала ни она, ни прочие лекари храма.
Погружение в важную работу помогло лучше всех противоядий. Вдвоем сирены пели над обложкой, вымачивали ее в особых жидкостях, пробовали проявить чернила. Целую седмицу трудились, забыв о времени, пока газур метался по дворцу и пугал своим видом и настроением подданных. Затем довольно скромное терпение его великолепия иссякло, и к чему это привело, знали все, кто собрался на общий завтрак в покоях араави.
Результат усилий Онэи тоже был перед их глазами. Запись с обложки, повторенная четким почерком Боу на современном эмоори.