Безупречный враг. Дилогия
Шрифт:
— Ната приехала? Скажи ей, что я ее целую в обе щеки, что люблю и все остальное, ты справишься — тот еще подхалим.
— Ага, — не стал спорить Крид. Метнул кошель: — Половину — Лиззи. Ей очень нужны деньги, вот сама и сообрази, как их всучить. От оставшегося отправь Локту что следует и Дамюзу тоже, я испортил его любимую куртку. Ну, разберешься.
Дина подобрала кошель, кивнула и убрала в плащ. Постояла, глядя на бледного, едва способного держаться в седле Крида.
— Сейчас коляску заложат, я пока позову лекаря…
— Бабушка приехала с какими-то зверюгами, они крупнее мраморных
— Дурак ты, — беззлобно приговорила жениха Дина. — Шов разойдется — свалишься дней на двадцать. И что тогда будет с мамой?
— Не свалюсь, — пообещал Крид, развернул кобылу и направил к дому. — Дина, крепись, не скучай без меня уж вовсе жестоко.
— Надеюсь, я успею заскучать, скоро не жду, — зевнула юная госпожа Тэль-Мар, отвернулась и побрела в зал.
Крид слышал, как Дина уточнила у горничной время, и застонала, получив ответ. Просыпаться так рано девушка с ее происхождением не имеет права…
Возле дома Крид сполз с кобылы и захромал к двери под новые причитания Олижа, убежденного в том, что все на свете люди — мучители коней и потому негодяи, не достойные снисхождения. Дохромав до гостиной, Крид выслушал сонный голос лакея, подобрался и медленно двинулся к дивану, ничуть не приволакивая больную ногу. В иное время мама заметила бы и это. Но не сегодня. Лидия, непривычно раскрасневшаяся, смеющаяся, кормила собак. Кружевную ветчину хозяйка дома укладывала прямо на языки, псы морщились, терпели, следили за руками — и, едва получив разрешение, одним клацающим движением заглатывали ничтожное угощение.
Бабушка восседала в кресле, свалив на колени кипу бумаг. Кофе трепетал струйкой пара у правого ее локтя, на малом столике. У левого локтя трясся всем телом управляющий. Его лицо было белее пара.
— Лидка, почему он так дергается, ведь не ворует, — поморщилась бабушка, перевернув еще один лист. — Как тебе собачки?
Крид медленно устроился на диване, выбрал положение, не причиняющее боли бедру. Мама снова не заметила состояние сына, она гладила широкий лоб более крупного пса, отстоявшего право быть приближенным к хозяйке дома, ее ветчине и ее вниманию.
— Маленький, хорошенький, — ворковала княгиня Тэль-Кост.
— Не особенно маленький, — хмыкнула бабушка. — Лучший за весь тот год, да и выучка… Король наш давал за Негодяя пять тысяч золотом. Я посоветовала ему купить каменную башню и запирать двери: и дешевле, и подданным хоть какой, а отдых. Негодяй! Голос.
Пес обиженно глянул на хозяйку, проглотил ветчину и басовито рявкнул один раз. Лидия рассмеялась. Крид задумался и даже насторожился. Он знал, что цена на бабушкиных собак в последние пять лет стала непомерна, это и мода — король держит только таких, — и нечто большее. В тех домах, где заводят бабушкиных псов, не приключается странного. А странное — это теперь как раз то, о чем двор предпочитает не упоминать. По-настоящему опасные события не становятся сплетнями, о них и без того знают все. И старательно обходят вниманием, не делая попыток даже мысленно оказаться рядом с бедой…
— Значит, де Тивы нам шлют приглашение на зимний бал, — проворковала Лидия, почесывая
— Лидка, как я горда собою, — хмыкнула бабушка, сгружая бумаги управляющему в охапку. — Иди прими капли, честный трус. Лидка, я тебя воспитала. Ты не сутулишься и выказываешь характер. Каких-то двадцать лет ругани, и дело сдвинулось. Де Тивы — вчерашний день. Я получила письмо от Мироша и намерена проводить вас в Гравр. Там свинарник, запустение и поголовное воровство. Этого я жду, еще не видя бумаг… Ну и ладно, они у меня научатся жить по-людски.
— Как же это — в Гравр? — насторожилась княгиня и испуганно глянула на сына. — Крид, ты затеял разговор неспроста? Это опасно? Ната, и ты все знаешь, и собачки… Дело плохо! Муж хотя бы вне опасности?
— Ему я пока что пса не отдала, — задумалась бабушка. — Он прибудет в Гравр, мы так договорились. Лида, ты мой характер знаешь. Нед, он же Негодяй, с этого дня — твоя тень. Пока он с тобой, я спокойна, и Мирош тоже. Годяй, его братец, будет тенью Мироша. И тогда странности научатся обходить ваш дом.
— Боже, — едва слышно шепнула Лидия, бледнея и щупая платок. — Крид…
— Его мы спасем особенно усердно, — подмигнула бабушка. — Лидка, не рыдай, я терпеть не могу сырость, мы поссоримся раньше срока. А я намерена быть с тобой не менее месяца, хотя обычно нашей взаимной приязни хватает лишь на десять дней. Чем я дальше, тем я сильнее тебя, непутевую, люблю. Да не сутулься!
— Ната, мы говорили о чем-то важном, прекрати меня воспитывать, я не девочка и не буду отвлекаться на пустяки, — звенящим от обиды голосом заверила Лидия.
— Собирать вещи я уже велела, Марта присматривает, — сообщила Натэлла, покосившись на Крида. — Уезжаем утром. Иди вон отсюда, не зеленей и не трави мамке душу, негодяй…
Пес вскинулся, дергая обрубком хвоста и восторженно глядя на хозяйку, удостоившую его вниманием.
— Нед, сиди, не тебе сказано, — хмыкнула Натэлла. Подмигнула Лидии: — Я назвала его так, чтобы отучиться ругать твоего сына. Ловко, правда?
Крид кивнул, встал очень решительно и даже не закусил губу, когда нога едва не подломилась от боли. Мама комкала платок и смотрела на Натэллу, ожидая пояснений и заранее опасаясь худшего, по своему обыкновению.
Принц прохромал до дверей и почти рухнул на руки могучей Марты, уже ожидающей в коридоре. Шов, теперь он уже не сомневался, надо срочно осмотреть…
«Все особенно странное началось не менее шести лет назад», — старательно напоминал себе Крид, пока Марта раскладывала инструменты и расставляла склянки, готовясь заново обработать рану и зашить ее. Итак, два глотка горьких обезболивающих капель, палку в зубы — и думать о странном, прикрыв глаза и не мешая Марте. Само собой, необычные и малопонятные события происходили и прежде, но шесть лет назад они сделались заметными. И одна их составляющая — непорядок на море — вызвала общие разговоры. Сперва сел на мель большой торговый корабль. Что тут странного? Да все! Крушение приключилось в ясную погоду, при слабом ветре и без волнения, судно имело трезвую слаженную команду и опытного капитана. Моряки твердили, что их, видите ли, позвали, и они пошли…