Безвечность
Шрифт:
— Что ж, у нас будет новый альбом, который начнётся с твоего снимка, — сказал Кай и подошёл ко мне, чтобы сфотографировать нас обоих. — Зачем ты сняла шапку? Быстро в дом!
С детства мама боролась с моим нежеланием носить головные уборы. Зимой, выходя из дома, я надевала шапку, но стоило мне свернуть за угол, как снимала и натягивала на голову капюшон. Летом, чтобы не надевать панаму (мама их просто обожала!) или кепку, я обещала, что буду гулять в теньке. В итоге родители были довольны, а я чудом не болела.
Войдя на порог, я поняла, что имел в виду
Кай поспешил забрать у меня пуховик, потом разделся сам. Мы разулись и вошли в гостиную, чтобы рассмотреть украшения поближе. Я снова едва не впала в кому, когда за спинкой дивана, стоящего в центре комнаты, появились Триш, Дилан и Оливер. На них красно-зелёные свитера с белыми оленями, подобные тем, что надеты на нас с Каем. Они затеяли новогоднюю вечеринку!
— Сюрпри-и-и-з! — закричали ребята, и Кай взорвал в сторону искусственной ёлки хлопушку. Мне с трудом удалось удержаться от радости на ногах.
— Вы лучшие друзья на свете! Спасибо! Не ожидала такой встречи! Не стоило так волноваться, — сказала я с неприсущей мне эмоциональностью в голосе и бросилась всех обнимать.
Бант на голове Триш смотрится как никогда празднично, наверно, потому что он красного цвета (в тон шерстяному платью с оленями), а чёрные легинсы гармонируют с волосами. Я ещё раз пособолезновала её утрате. Она любила Тони, он заменил ей родителей. Представляю, как ей больно, но ради праздника Триш улыбается. Дилан ни на шаг не отходит от любимой, готовый в любой момент её подбодрить. Он подстригся немного короче обычного, и я впервые увидела его брови, о чём сказала ему и сделала комплимент по поводу его выразительных глаз. Он засмеялся и ответил, что рад моему выздоровлению и похвалил мой внешний вид.
Будет не хватать их присутствия в доме, но здорово, что мы остаёмся соседями. Мне стыдно, что я безосновательно считала Триш глупой куклой, а Дилана — смазливым подкаблучником. Узнав их поближе, я поняла, что таких талантливых и искренних людей, как они, ещё нужно поискать. Не могу представить их друг без друга. Они даже внешне похожи: оба высокие, подтянутые, голубоглазые и бледнокожие. Вспомнив, как Тони выглядел в молодости, я заметила, что у Триш такая же прямая осанка.
Привычку держать спину ровно Оливер, видимо, тоже перенял у Тони. Не ожидала увидеть Оливера в неофициальной одежде. Я бы не узнала его на улице. Он выглядит помолодевшим без строгого костюма и прилизанных волос. Он не был в больнице, когда я очнулась, так что это наша первая встреча после потери сознания.
— Мне бы хотелось выразить тебе благодарность за спасение моей жизни, Оливер. Никогда не думала, что скажу это. — После моих слов мы оба засмеялись и по-дружески обнялись. Ситуация, произошедшая между нами, дала право перейти на «ты». — Позволь узнать, какую сумму я должна тебе за лечение?
— Ева, даже если бы это я оплатил твоё пребывание в больнице, деньги
— Кай! — перебила я.
— Нет, не произноси его имя. Последний раз я слышал его из твоих уст, когда ты потеряла сознание.
Смех Оливера оказался заразительным, а сам он — более приятным человеком, чем показался мне сначала. Сейчас он не похож на владельца сети ювелирных магазинов с охраной и особняком с прислугой, и мне это нравится. Вспомнив отрицательные черты Стефана, я могу провести параллель между ним и Оливером. В них течёт одна кровь, и стремление к власти делают их похожими друг на друга. Возможно, Стефан в зрелых годах тоже стал бы одним из богатейших жителей Миража, но из-за его постоянной смены интересов мне сложно судить, в какой бы отрасли он проявил себя. Только сейчас я поняла, насколько разными мы были и насколько Тони был прав.
— Обо мне говорите? — спросил Кай, стоя у меня за спиной. Боюсь, даже попытки вернуть ему потраченные деньги будут бесполезны.
Я сразу забыла о том, что хотела сказать, когда повернулась и увидела рядом с Каем милую старушку в чёрном шёлковом платье, которая держит моего парня под руку. У неё добрые глаза и длинные седые волосы, заплетённые в косу, какую в юности постоянно носила сестра Стефана. «Сиена», — чуть не вырвалось у меня. Я узнала бы её из тысячи пожилых женщин. Она, судя по улыбке, тоже узнала во мне Еву, которую видела на фотографиях.
— Ева, это моя мама, Сиена, — представил мне Оливер мать, и я попыталась сделать вид, что вижу её впервые. — Мама, это Ева — внучка Евы Стюарт, которая была подругой Тони.
— Которая была возлюбленной Стефана, — добавила Сиена почти неизменившимся за годы жизни голосом и подошла ко мне поближе.
Я заметила, как Кай изменился в лице, и хотела перед ним извиниться, но вовремя опомнилась и поняла, что это выглядело бы как минимум глупо. Кто извиняется перед парнем за юношеский роман своей покойной бабушки? Это предложение может лечь в основу трагикомедийного сюжета.
— Бабушка рассказывала мне о Вашем брате, — произнесла я дежурную фразу и вспомнила лицо Тони, когда он увидел меня в доме Оливера. Я всегда советовала другу детства присмотреться к Сиене, её сердце было свободно, в то время как я встречалась со Стефаном. — Приятно познакомиться с Вами!
— Наконец, мы можем поговорить лично, а не по телефону. Вы так же красива, как и Ваша бабушка. Вылитая она. Я тоже рада встречи с Вами и Вашему выздоровлению, — сказала Сиена и поцеловала меня в обе щеки.
Её кожа оказалась на удивление мягкой, хоть и мы с матерью Оливера почти одного биологического возраста. Сиене восемьдесят один год. От неё пахнет мятой и лавандой. Знакомые ароматы. Сиена всегда по нескольку раз в день чистила зубы и пользовалась одним и тем же парфюмом.
— Спасибо, что пришли, я польщена, — сказала я, приобняв Сиену за плечи (надеюсь, она не заметила, как я напряжена), и повела её к дивану, чтобы она не стояла.
В молодости сестра Стефана была стройной, но сейчас она похудела ещё на несколько размеров. Старость берёт своё.